Поэмы и стихи

В саду священника дозрел
   Тяжелый виноград,
И в ветре солнечном кружил
   Багряный листопад.

Еще мотались по кустам

   Колосья ячменя;
Стоит в глазах, как бы вчера,
   Их свадьба у меня.

От церкви через этот лес

   До Эдварда ворот
С полмили мшистая тропа
   В густой тени ведет.

Тропою этой с женихом

   Венчаться Мери шла;
Она, хоть и таила грусть,
   Казалась весела.

Чуть на погост она пришли,

   Где солнышко пекло,
У бедной Мери словно кровь
   От сердца отвело.

Чуть сил хватило руку ей

   Священнику подать;
Она все видела, молясь,
   Там, на коленях, мать.

Они пошли в обратный путь —

   Во след я глянул ей,
Как раз, когда она вошла
   Под сень густых ветвей.

Она ступила на тропу,

   Всю выстланную мхом:
Ей было тяжко этот миг
   Припоминать потом.

В тени ее окутал жар,

   Потом схватила дрожь;
Веселый звон колоколов
   Ее терзал, как нож.

Проклятье матери всегда

   Ужасно для детей:
Мать и преступная — все мать,
   Нет ничего святей.

Прошло полгода: тот же яд

   Таила мать в крови;
Но Эдвард был примерный  муж,
   А Мери — луч любви.

"Сестра все не приходит к нам,

   Мать запрещает ей:
О Эдвард! Я живу с тобой,
   Я бы хотела быть другой,
Живей и веселей.

И почему я все грушу?

   Нет ничего такого.
Должно быть, от туманных дней
   Я не совсем здорова"..

Шла изморозь — ни льда, ни вьюг!

   А если свет блеснет,
Бедняжка, чтоб не встретить мать,
   Не отопрет ворот.

Но Эллен в мокроту и грязь,

   В те мрачные недели,
К ним приходила каждый день,
   И с ней все веселели.

О, Эллен верный друг была,

   Сестры дороже милой!
Как жаворонок весела,
   Она домой лишь к ночи шла,
И дом пустел, унылый.

У нас на первый день Поста

   Почти пустует храм: /
Угрозы божьи в этот день
   Должны читаться там.

Покойный наш священник мне

   Признался как-то раз,
Что хорошо бы этот чин,
   Совсем изъять у нас.

В то утро мать пришла во храм

   И к Эллен подошла;
У службы Эллен всякий день
   В посту у нас была.

И Эллен встретила ее

   С приветливым лицом:
"Что, если гнев ее утих,
   И мир вернется  в дом?"

День был едва на день похож —

   Так небеса черны;
Бывает, ночью храм светлей
   При четверти луны.

Ревела буря, дикий дождь

   О стекла бил упрямо;
Тонули возгласы молитв
   В гуденье башни храма.

Молилась на коленях мать,

   Поднявши к небу взгляд:
"Пусть ту, что рядом здесь со мной,
   Иссушит тайный яд!

Услышь, услышь меня, господь.

   Мои держащий дни:
Ту, что причастна к их любви
   Навеки прокляни!

Будь проклят день ее и ночь

   На вечные года!"
Так помолившись, поднялась,
   Спокойна и тверда,
И вышла в дверь, господень дом
   Покинув навсегда.

Я видел Эллен. Как она

   Вся побледнела вдруг!
Я думал, почему у ней
   В глазах такой испуг?

И после службы близ нее

   Мы все собрались в круг;
Она шаталась, и блуждал
   В ее глазах испуг.

Потом решилась рассказать,

   Чем сердце смущено:
"Ведь это клятва грешных уст,
   Не все ли мне равно?"

И улыбнулась, и принять

   Старалась бодрый вид,
Но лучше, если бы она
   Заплакала навзрыд.

Она твердила, боль в душе

   Пытаясь побороть:
"Ведь это клятва грешных уст,
   И милостив господь!" —  —

В ее глазах блуждал испуг,

   В душе была борьба:
"Ведь это клятва грешных уст,
   Ужель я так слаба?"

Бедняжка — девочкой, она

   У ног моих играла —
От Мери утаила все,
   Ни слова не сказала.

Но Мери слышала рассказ;

   И Эллен  обняла:
"О, Эллен, нас теперь она
   Обеих прокляла!" —  —

Наружи  Эдвард под холмом

   Шагал вперед, назад,
Ломая сучья у дерев
   И прутья вдоль оград.

Он их разламывал в руках

   И в сторону швырял,
Как будто бешенство свое
   Куда девать не знал.

Вы виднте тот холм? Под ним

   Их ферма и теперь.
Он слышал их, он слышал все
   И скрежетал, как зверь.

С ним Эллен в горе с детских лет

   И в радости сжилась,
И с нежным именем жены
   Он имя друга дней весны
Соединял, молясь.

И он в часы своих молитв

   К ним не делил любви,
И двух имен единый звон
   Звучал в его крови!

Он в дом вошел; в его глазах

   Была борьба видна;
И обе обняли его,
   И Эллен и жена.

Он Мери плачущей лицо

   К своей груди прижал;
Тут ярость перешла в тоску,
   И Эдвард зарыдал.

А Эллен лить не стала слез,

   Лишь обняла тесней,
Как будто что-то пронеслось
   Ужасное пред ней.