Поэт и проза: книга о Пастернаке

С другой стороны, каждая деталь мира приобретает свою собственную композиционную функцию в сочетании с другими элементами мира. Так, например, появление «крылатых мельниц» в разделе «Попытка душу разлучить» «СМЖ» вполне органично выводится из предыдущих текстов Пастернака, прежде всего стихотворения «Мельницы» книги «ПБ»; само же композиционное соприкосновение «крылатых мельниц» и «души» зарождает новый круг концептуальных зависимостей в системе Пастернака. В ситуативной сфере «У мельниц — вид села рыбачьего»в стихотворении «Мучкап» соотносимо со Стучат колеса на селев «Мельницах», в операциональной — строки о «шепоте души» ( Чей шепот реял на брезгу? О, мой ли? Нет, душою твой, Он улетучивался с губ…)возникают из строки Как губы, — шепчут…«Мельниц», композиционная же связка « душа-душна» + «мельница с лишними крыльями»образует концептуальное скрещение «душа» -> «мельница» -> «ветер» -> «зарождение речи» в одной точке картины мира. Образуется круг зависимостей Я -> ситуативные МТР -> композиционные МТР -> операциональные МТР -> концептуальные МТР -> Я, и определяются не только личностные «элементы речи, но и композиционные приемы их сочетаний, связанные с особенностями словесного мышления» [Виноградов 1980, 91].

Порождается «личная мифология автора», возникает «самый первоначальный союз слов и вещей и их сочетаний, раз и навсегда складываются основные темы существования» [Барт 1983, 310]. Эти вербальные темы порождаются функцией «лирического субъекта», при развертывании которой и устанавливаются отношения «Я» с «миром», формируется круг интимных референтов и адресатов. Отношения «Я» с «миром» первоначально складываются в виде вопросов, обращенных к миру, и в процессе творчества автор постепенно находит на них ответы в виде системы отношений «Я -> Бог» (Я молил тебя: членораздельно Повтори творящие слова).«Я -> Любовь» ( Любимая — жуть! Когда любит поэт, Влюбляется бог неприкаянный),«Я -> Душа» (Душа, что получается? — Повремени. Терпенье— «Скрипка Паганини»), «Я -> Свет -> Тень -> Мой двойник» (Я — жизнь земли, ее зенит, Что сам бросаю тень —«НП»), и поэтому логично, что в «СМЖ» «двойником-соперником» «Я» становится «полдень мира»и т. д. Все творчество осознается как ответ миру и «высшим силам земли и неба», которым поэт поклонялся как «своим великим предшественникам» [3, 89].

Как мы видим, эта система создается наложением разных системных соотношений и образует неодномерные зависимости, пучки соответствий. Фактически эти «пучки связей» проводятся через разные ситуации жизни (ср. прием выразительности «проведение через разное» у А. К. Жолковского) и дополняются все новыми функционально-композиционными соответствиями. Так, «книга», которую читает Тень в «саду» стихотворения «Зеркало» «СМЖ», превращается в «книгу» садов горы Давида, которую читает «ночь» в «Путевых записках» (И видел ночь: чтеца За старым фолиантом),а затем в «книгу жизни» в «Гефсиманском саду» (Но книга жизни подошла к странице, Которая дороже всех святынь) — так «книга жизни» постепенно и уподобляется на жизненном «пути» «Святому писанию».

Наступает момент, когда необходимо упорядочить стихийно возникающие личностные семантические комплексы в системе «прошлое — будущее», «верх — низ», «жизнь — смерть», «звук — тишина» и т. д. Тогда и создаются пары текстов, организованные как «текст-метатекст», в которых делается попытка гармонизации мира: процесс семантизации уравновешивается процессом семиотизации, или означиванием выделенных сфер действительности и выработкой своих правил «поэтической игры». Так, в эссе «Несколько положений» (1919, 1922) расшифровывается понимание «книги», которую читает Тень, но в этой расшифровке заложен и потенциал дальнейшего развития «книги жизни» и ее «роста»: Ни у какой истинной книги нет первой страницы. Как лесной шум, она зарождается Бог весть где, и растет … и вдруг, в самый темный, ошеломительный миг, заговаривает всеми вершинами сразу[3, 368]. Означивание в лирике имеет у поэта свои особые маркеры в виде вопросительных и восклицательных знаков, обращений, заглавий, личных имен, перечислительных цепочек, цветовых эпитетов, «определителей» растительного и ж и потного мира, названий музыкальных и живописных инструментов, которые «озвучивают» и «пишут» эту «книгу».