Поэтический мир прерафаэлитов

Зачем, Пандора? И рука твоя ли
    Дала свободу огненным крылам?
    Божественною с глиной пополам
Зачем тебя с Олимпа ниспослали?
Чтоб гнев Юноны мы не забывали?
    Чтоб гибелью всегда грозило нам
    Копье Паллады? И Венерин храм
Стенанья Прозерпины оглашали?

Зачем, скажи? Повсюду проросло

И крепнет зло, и от добра лишь зло,
    Любовь греховна и полна печали.
Куда летит беда — кто даст ответ?
Не пуст твой ящик, но жива иль нет
    Внутри Надежда, знаешь ты едва ли.

Перевод А. Круглова

ST. LUKE THE PAINTER

Give honour unto Luke Evangelist;
    For he it was (the aged legends say)
    Who first taught Art to fold her hands and pray.
Scarcely at once she dared to rend the mist
Of devious symbols: but soon having wist
    How sky-breadth and field-silence and this day
    Are symbols also in some deeper way,
She looked through these to God and was God’s priest.

And if, past noon, her toil began to irk,

    And she sought talismans, and turned in vain
         To soulless self-reflections of man’s skill, —
         Yet now, in this the twilight, she might still
    Kneel in the latter grass to pray again,
Ere the night cometh and she may not work.

СВЯТОЙ ЛУКА

Луку святого не напрасно чтят —
    Он Живопись в молитве наставлял.
    Срывать покров, что тайны охранял,
Она не смела много лет назад,
Но ей учитель разъяснить был рад:
    И неба ширь, и моря бурный вал
    Суть символы; сквозь них, как сквозь кристалл,
Она на Бога устремила взгляд.

Пусть в полдень поддалась она на лесть

    И принялась, отринув благодать,
         Мазней бездушной заполнять досуг,
         Но в сумерках, сгустившихся вокруг,
    Еще не поздно к Господу воззвать,
Покуда время для работы есть.

Перевод В. Сергеевой

THE DAY-DREAM (FOR A PICTURE)

The thronged boughs of the shadowy sycamore
    Still bear young leaflets half the summer through;
    From when the robin ’gainst the unhidden blue
Perched dark, till now, deep in the leafy core,
The embowered throstle’s urgent wood-notes soar
    Through summer-silence. Still the leaves come new;
    Yet never rosy-sheathed as those which drew
Their spiral tongues from spring-buds heretofore.

Within the branching shade of Reverie

Dreams even may spring till autumn; yet none be
    Like woman’s budding day-dream spirit-fann’d.
Lo! tow’rd deep skies, not deeper than her look,
She dreams; till now on her forgotten book
    Drops the forgotten blossom from her hand.

ГРЕЗА (К КАРТИНЕ)