По проницательному наблюдению Наймана, «„Реквием“ — это советская поэзия, осуществленная в том идеальном виде, какой описывают все декларации ее. Герой этой поэзии народ» [
678
Многие писавшие об Ахматовой отмечают ее возвращение в конце творческого пути к символистской обобщенности, см., например:
679
«Железо» иногда фигурирует в (авто)характеристиках Ахматовой, но не в идеализированных представлениях о ее статуарной личности.
680
Продолжая сравнение с Опискиным (заслуживающее разработки по многим линиям), можно обратиться к Заключению «Села Степанчикова»: «Фома Фомич лежит теперь в могиле <…> над ним стоит драгоценный памятник из белого мрамора, весь испещренный плачевными цитатами и хвалебными надписями <…> [П]рипоминают каждое его слово, что он ел, что любил. Вещи его сберегаются как драгоценность» [
P. S. — 2014. Несложное предсказание, сделанное в 1995 г., сбылось в 2006-м, когда Ахматовой был поставлен памятник перед тюрьмой «Кресты».
681
682
В цитате — полужирный —
683
Купальни на колесах появляются в «Охоте на Снарка» Льюиса Кэрролла («The Hunting of the Snark», 1876) — среди признаков, позволяющих опознать Снарка:
684
О водном мотиве, в частности в заглавиях Кузмина, см.:
685
Купальня на колесах появляется в дальнейшем и в стихах Кузмина — в «Купанье» («Конским потом…», 1921):
686
687
Например, см.: http://www.snob.ru/selected/entry/42540.
688
См. новеллу «Сказка» (1926).
689
«Belle Marquise, vos beaux yeux me font mourir d’amour» («Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви»).
690
Все ухищрения и все уловки не дали ничего взамен любви… …Сто раз я нажимал курок винтовки, а вылетали только соловьи.
691
В стихах это выглядит так:
Deep in the study
Of eugenics
We find that fabled
Fowl, the Phoenix.
The wisest bird
As ever was,
Rejecting other
Ma’s and Pa’s,
It lays one egg,
Not ten or twelve,
And when it’s hatched,
Out pops itselve.
692
Форма
693
«Хочу харчо! (Монолог официанта)» (1968).
694
См. перевод А. Стругацкого [
695
Принципиальной сути взаимоотношений между старым и новым посвящен, например, рассказ американского фантаста Роберта Шекли «Необходимая вещь» («The Necessary Thing», 1955), на который мне указала Линор Горалик.