Поэтому птица в неволе поет

Все дети в Стэмпсе прямо-таки дрожали от предвкушения. Переживали и некоторые взрослые, но что до молодежи, ее будто бы охватила выпускная эпидемия. И среднюю, и старшую школу в этом году заканчивали многолюдные классы. Даже те, кому до блаженного освобождения оставалось еще много лет, рады были помочь с подготовкой – как бы порепетировать. Ученики на год младше, которым предстояло вскоре занять стулья выпускников, по традиции обязаны были продемонстрировать свои организаторские таланты. Они вышагивали по школьному зданию и двору, командуя младшеклассниками. Ощущение власти было им в новинку, поэтому им случалось слишком раскомандоваться – тогда их просто переставали слушаться. В конце концов, будет и следующая четверть: шестикласснице не помешает понарошку обрести сестру в восьмом классе, а десятикласснику назвать двенадцатиклассника «братан». Надо всем царил дух взаимопонимания. При этом самое аристократическое сословие представляли собой выпускники. Подобно путешественникам, собравшимся в некие экзотические страны, они проявляли отменную забывчивость. Являлись в школу без учебников, тетрадей и даже карандашей. От добровольцев, готовых выдать им вещи на замену забытым, не было отбоя. Подношение принимали, то благодаря, то не благодаря расторопных тружеников, – на ритуалы, предшествующие выпуску, это никак не влияло. Даже учителя с уважением относились к притихшим, повзрослевшим старшеклассникам и говорили с ними если не как с равными, то как с людьми лишь немного ниже себя. После того как огласили результаты экзаменов и выставили оценки, одноклассники – они вели себя почти как члены одной большой семьи – сразу же выяснили, кто закончил неплохо, кто отлично, кто те бедолаги, которые не аттестованы.

В отличие от школы для белых, Подготовительная школа округа Лафайет не имела роскошеств в виде лужайки, изгороди, теннисного корта или решеток, оплетенных плющом. Два ее здания (основное плюс старшие классы и кабинеты труда) стояли на неухоженном холме и вообще не были обнесены забором, который обозначал бы границы и отгораживал школу от соседних ферм. Слева от школьного здания находился большой пустырь, который по мере надобности превращали в бейсбольное поле или баскетбольную площадку. Ржавые кольца на шатких столбах составляли все спортивное оборудование; впрочем, у учителя физкультуры можно было взять на время бейсбольные биты и мячи – если бравший вызывал доверие, а площадка была свободна.

Вот по этому каменистому пустырю, на котором лишь кое-где росла хурма – деревья с раскидистыми кронами, – и шагали выпускники. Многие девочки держались за руки и уже не утруждали себя разговорами с младшеклассницами. Вид у них был слегка печальный – как будто эти старосветские края более не для них, их ждет нечто более высокое. Мальчики, напротив, вдруг сделались общительнее, любезнее. Явная перемена по сравнению с угрюмой заносчивостью, которой от них так и разило во время подготовки к экзаменам. Похоже, они были не готовы оставить в прошлом старенькую школу, знакомые тропки и классы. Лишь очень немногие собирались учиться дальше: в одном из многочисленных на Юге сельскохозяйственно-механических техникумов или в каком-нибудь училище, где из чернокожих готовили плотников, фермеров, рабочих, каменщиков, горничных, поваров и нянек. Будущее тяжко давило им на плечи, мешало разглядеть общую радость, которой так и лучились мальчишки и девчонки в выпускном классе средней школы.

Те родители, кому это было по карману, купили себе новую обувь и готовую одежду в «Сирс и Робак» или «Монтгомери Уорд». Кроме того, лучшей портнихе было заказано сшить пышное выпускное платье и укоротить брюки из комиссионки, которые потом нагладили до армейской безупречности к такому-то важному событию.

А событие действительно считалось важным. На церемонию приходили белые, двое-трое из них выступали с речами о Боге, родине, жизненном укладе южан, а миссис Парсон, жена директора, исполняла марш выпускников, пока ученики младших классов строем шли по проходам и занимали места у сцены. Выпускники дожидались в пустых классах, чтобы потом появиться с должной торжественностью.

В Лавке я оказалась в центре внимания. Этакая именинница. Бейли закончил школу годом раньше, хотя для этого ему пришлось отказаться от всех мыслимых удовольствий – он наверстывал время, потерянное в Бейтон-Руж.

Все мои одноклассницы сговорились надеть кремово-желтые пикейные платьица, Мамуля на совесть потрудилась над моим. На вороте она сделала крошечные вытачки крест-накрест, а лиф присборила. Ее темные пальцы мелькали в складках лимонной ткани, когда она гладью вышивала по подолу маргаритки. В довершение всего она добавила к рукавам-буфф вывязанные крючком манжеты, а еще – остроконечный вязаный воротничок.