Читаем Поэты 1840–1850-х годов полностью

Не далее как в нынешнем году                            В одном садуЛюбимая из барыниных дочек,                 Лет четырех, сама цветочек,                 Хотела розанчик сорвать                 Да, позабывши про колючки,                           С разбега хвать —                         И ободрала ручки!                 «Ай, ай!» — швырнувши прочь цветок,                            Бедняжка зарыдала.                            На звонкий голосок                            Мамаша прибежала.Увидевши в крови любимое дитя,                 Перепугалась не шутя;                 Сейчас ребенка подхватила,                 Лечить в хоромы потащила…Ребенок на руках у матери ревет,                 Колючки острые клянет,За ним и мать вопит, колючки проклиная.«Вот я их! — говорит, ребенка утешая. —Колючки гадкие! Вишь, смели обижатьМалюточку мою! Сейчас их всех содрать».Конечно, всё лишь это были прибаутки                                    Для шутки                 От истинной любви к малютке.Хавронье ж, горничной, случись вблизи стоять.Привыкши век свой всё буквально понимать, —Притом же с барыней холопке что за шутки! —                 Хавронья и на этот разВсё поняла за истинный приказ,                           Хоть очевидно,                 Для сада будет преобидно.                 Хоть говорится иногда:                          Спрос не беда,                          Не ослушанье                 (Ведь ухо может изменить) —                 Сомнительное приказание                 Не грех подчас переспросить.Иль в знак сомнения хоть за ухом почешешь:За что ж, мол, иль себя, или господ опешишь?                 Лишь стоит быть чуть-чуть с умом.                 Но бабы как-то слабы в нем!Хавронья ж добрая была зато такая,                 Что обыщите целый свет —                               Подобной нет!                 А потому, припоминая,                               Что этот плач и вой                 В дому от игл уж не впервой,Ей было по душе скорей беду исправить,                 Чтоб и вперед дитя от бед избавитьИ дому барскому усердие показать.(Хорошие дела откладывать не надо:                 А может, будет и награда!)Давай сейчас в саду колючки оскребать!Обчистив розаны, отправилась в шиповник,                                  Потом в крыжовник,В малину сочную — везде колючки есть!На всё колючее изволила насесть.С колючками кой-где и кожу всю содралаИ неколючее вокруг всё перемяла.                 Через неделю всё повяло!                 Колоться нечем!.. Бабе честь!..                 Зато понюхать иль поесть                 В саду бывало прежде густо,                               А нынче — пусто!..                 И так у нас в натуре:                 Мигни только цензуре.1849 (?)

253. «Гусиное перо людей…»

Гусиное перо людейС умом прекрасно выручает.Гусиное перо судей —Судьям карманы набивает.Из-за гусиного пераС<енковский> вывел вздор нелепый,—Пером гусиным на ураСтреляет в сей и оный репой.[Гусиное перо иногоОтправило за Енисей.]Гусиное перо КрыловаЗадело под крыло гусей.             Задело — и за дело!Конец 1840-х годов

254. К МОИМ ЧИТАТЕЛЯМ, СТИХОВ МОИХ СТРОГИМ РАЗБИРАТЕЛЯМ

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза