Читаем Поэты Урала полностью

Лишь губами одними                           бессвязно, все снова и сноваЯ хотел бы твердить,                            как ты мне дорога…Но по правому флангу,                            по славным бойцам КузнецоваУраганный огонь                     открывают орудья врага.Но враги просчитались:                         не наши — фашистские костиПод косыми дождями                          сгниют на ветру без следа,И леса зашумят                      на обугленном черном погосте,И на пепле развалин                            поднимутся вновь города.Мы четвертые сутки в бою,                                    нам грозит окруженье:Танки в тыл просочились,                                   и фланг у реки оголен…Но тебе я признаюсь,                            что принято мною решенье,И назад не попятится                           вверенный мне батальон…Ты прости, что письмо,                         торопясь, отрываясь, небрежноЯ пишу, как мальчишка — дневник                                   и как штурман — журнал…Вот опять начинается…                          слышишь, — во мраке кромешномС третьей скоростью мчится                              огнем начиненный металл?Но со связкой гранат,                      с подожженной бутылкой бензинаИз окопов бойцы                      выползают навстречу ему…Это смерть пробегает                           по корпусу пламенем синим,Как чудовища, рушатся                           танки в огне и дыму…Пятый раз в этот день                          начинают они наступленье,Пятый раз в этот день                           поднимаю бойцов я в штыки,Пятый раз в этот день                      лишь порывом одним вдохновеньяМы бросаем врага                        на исходный рубеж у реки!В беспрестанных сраженьях                                     ребята мои повзрослели.Стали строже и суше                           скуластые лица бойцов……Вот сейчас предо мной                                 на помятой кровавой шинелиНепривычно спокойный                            лежит лейтенант Кузнецов.Он останется в памяти —                            юным, веселым, бесстрашным,Что любил по-старинке                            врага принимать на картечь.Нам сейчас не до слез, —                             над убитым товарищем нашим?Начинают орудья                     надгробную гневную речь.Но вот смолкло одно,                           и второе уже замолчало,С тылом прервана связь,                           а снаряды подходят к концу…Но мы зря не погибнем —                           сполна мы сочтемся сначала,Мы откроем дорогу                           гранате, штыку и свинцу!..Что за огненный шквал!                               Все сметает.                                             Я ранен вторично…Сколько времени прожито, —                                 сутки, минута ли, час?Но и левой рукой                      я наганом владею отлично,Но попрежнему зорок                          мой кровью залившийся глаз…Снова лезут, как черти!                         Но им не пройти, не пробиться…Это вместе с живыми                           стучатся убитых сердца,Это значит, что детям                           вовек не придется стыдиться,Не придется вовек                     и украдкой краснеть за отца!..Я теряю сознанье…                     Прощай! Все кончается просто…Но ты слышишь, родная,                          как дрогнула разом гора?Это голос орудий                     и танков железная поступь,Это наша победа                     кричит громовое «ура!»

Леонид Куликов

ЗЕРНА МИРА

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Полтава
Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА.Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.

Александр Сергеевич Пушкин , Г. А. В. Траугот , Георгий Петрович Шторм , Станислав Антонович Венгловский

Проза для детей / Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное