Поэты XVIII века

В течение 1763 года Ржевский продолжает много печататься в журнале «Свободные часы», сменившем «Полезное увеселение», но уже в следующем году кружок Хераскова распадается. Первое время Ржевский еще не порывает с литературой, в 1765 году он пишет трагедию в стихах «Прелеста», «содержание которой взято из истории Киева».[2] Трагедия была поставлена, но на сцене не удержалась, и текст ее до нас не дошел.

Ржевский участвует в затеянном императрицей сборнике переводов из «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера, которыми Екатерина II и ее приближенные занимались во время путешествия по Волге в 1767 году. В том же году поэт получает звание камер-юнкера и избирается депутатом от дворян г. Воротынска Московской губернии в Комиссию для сочинения нового уложения. В 1768 году он был назначен советником правления банка для обмена государственных ассигнаций.

К этому же времени относится последнее значительное выступление Ржевского в литературе. Он пишет пятиактную трагедию в стихах «Подложный Смердий», о которой Новиков в «Опыте словаря» писал, что «сия трагедия сочинителю делает честь; она сочинена в правилах театра, завязка и продолжение расположены очень хорошо, характеры выдержаны сильно, игры театральной много, стихотворство в ней чисто; слог приятен, мысли велики, изображения сильны, а нравоучение у места, хорошо и приятно, и, наконец, трагедия сия почитается в числе лучших в российском театре, а сочинитель ее хорошим стихотворцем и заслуживает великую похвалу».[1] Трагедия Ржевского написана на сюжет, заимствованный из древнеперсидской истории; в ней показано разоблачение и гибель самозванца, выдавшего себя за погибшего сына Камбиза — Смердия (отсюда и название «подложный»). Проблематика трагедии, по-видимому, отражала политическую борьбу начала 1760-х годов и могла восприниматься Екатериной только положительно.

В 1769 году умерла первая жена поэта А. Ф. Ржевская. В 1773 году Ржевский женился вторично на Г. И. Алымовой (1759—1826), выпускнице Смольного института благородных девиц. Семейная жизнь его оказалась на редкость удачной, о ней с восхищением через десять лет написал Державин в оде «Счастливое семейство» (1783).

В 1771—1773 годы Ржевский исполняет обязанности вице-директора Академии наук. В 1775 году он назначен президентом Медицинской коллегии. Служебная карьера его протекает удачно и спокойно. В 1783 году он уже тайный советник, сенатор и выбран членом вновь учрежденной Российской академии. Ржевский участвовал в составлении Академического словаря и рассматривал присланные ему для отзыва переводы. По поводу вольтеровской «Генриады» в переводе И. Сирякова он высказал несколько замечаний, из которых видно, что Ржевский остался последователем Сумарокова и убежденным сторонником чистоты и логической ясности поэтического языка. В своем отзыве он писал. «Во втором стихе Вольтер просит истину, чтоб она спустила в его писание свою силу и свою ясность; а в переводе — чтобы она излила ясность звезд. Ясность истины и ясность звезд — две вещи разные».[2] И как мастера поэтически правильного перевода он называет своего учителя — Сумарокова: «Я с моей стороны не могу вспомнить другого перевода стихотворного, чтоб переложен был из стиха в стих, с равной энергией подлинника и без упущения мыслей, как только два небольших отрывка покойного Александра Петровича Сумарокова из Расиновой „Федры“».[1] В «Трудах Российской академии» было напечатано и последнее стихотворное произведение Ржевского — идиллия «К невским музам» (1802).

Помимо разнообразных служебных занятий Ржевский принимал участие в деятельности масонских лож. В 1775—1776 годах он состоял членом ложи «Астрея», а в 1776—1779 годах — членом ложи «Латона», в которой начальником «по выбору членов» был Н. И. Новиков, а одним из членов М. И. Херасков. В 1780 году Ржевский устанавливает отношения и ведет переписку с князем Н. Н. Трубецким, переехавшим в Москву и перенесшим туда основанную им ложу «Изида», в которую входили, как и в петербургские ложи, преимущественно представители высшего русского дворянства. Позднее, в 1782 году, когда московские масоны добились для себя самостоятельного положения особой «провинции ордена», казначей провинции Н. И. Новиков вступил в переписку с Ржевским, в которой также участвовал и Н. Н. Трубецкой. Переписка эта свидетельствует о хорошей осведомленности Ржевского в масонской «науке» и о полном доверии, которым он пользовался у московских масонов. Новиков писал Ржевскому 14 февраля 1783 года от имени «братьев» по ордену: «Заслуги ваши ордену и отечеству и ваши добродетели, равно как и ревностное ваше ко благу ордена стремление, подают им надежду, что через вас дела орденские в Петербурге придут наконец в надлежащее устройство и порядок». [2]