Поезд. Бремя танцора

Сейчас ей это виделось как мистический знак, который давала ей судьба. Она пообещала, что приедет, хотя совершенно не представляла, где она будет ночевать. Или он решил представить её своим родителям не как ученицу, а как подругу жизни? Что-то с ним произошло за последнее время, он стал к ней относиться как-то бережнее, будто предполагал скорую разлуку. В тот летний вечер она вышла из дому и столкнулась с давним приятелем Женей. Как всегда, он был разговорчив и прилипчив. Да опаздываю я, нужно к Лео ехать, пыталась отвязаться она. Так я тебя подброшу, это ведь не очень далеко, примерно час езды, я с радостью тебе помогу. Это вариант, подумала тогда Лариса. Только что-то она не помнила, что у него есть машина. Что ты переживаешь, уверил её Женя, машина, конечно, не моя, но у меня друг как раз в отпуск уехал, оставил. Так ты дольше будешь ехать, уверяю тебя, тут недалеко, на стоянке она стоит. Пройдя квартал, они зашли на стоянку и выехали на скромной «восьмёрке». Всю дорогу Женя что-то говорил, совершенно не глядя на дорогу. А Лариса думала про странные перемены, происходящие в Лео. Для неё он оставался таким же загадочным, как и много лет назад. Как раскачивающийся маятник – то к ней, людям, то от неё, от людей, в непонятные океаны собственных мыслей.

…Все это она вспоминала, идя из кабинета Павла Петровича.

…По дороге Женя периодически останавливался и звонил из телефонов-автоматов, а Лариса злилась и постоянно пыталась его «ущипнуть», почему у такого крутого мужчины нет мобильного телефона.

Стоп. Всё дело в том, что по дороге сломалась машина, Женя бегал вокруг неё, задирал капот, ковырялся, матерился, просил прощения. Она занервничала, зная, что Лео наверняка уже ждет её на остановке. Так бывало всегда – пятиминутное опоздание и то не прощалось, а они стояли на обочине уже целую вечность, как ей казалось.

В общем, пришлось ей «голосовать», оставив на дороге незадачливого Женю. Она приехала в поселок почти около восьми. Конечно, на остановке её никто не ждал. Через полчаса прибыл автобус из города. Она с минуту соображала, что, кроме как на этом автобусе, ей в город обратно не уехать, и прыгнула в полупустой салон.

…Как летучая мышь, внезапно бросившаяся из темноты, её сознание кольнуло странное чувство вины, что она не смогла вовремя приехать к нему в тот вечер. Это летучее создание впилось в неё своими когтями, и она присела в коридоре от слабости в ногах. Словно тень, за мышью маячил силуэт Жени, который косвенно способствовал тому, что она не встретилась с Лео. Кому он звонил? С того вечера, когда она оставила его со сломавшейся машиной на дороге, они долго не виделись. Да, его не было ни на похоронах, ни на поминках… Какой-то ещё незрелый вопрос стучал в голове, но, подобно Скарлетт, она отмахивалась от него слабой рукой.

– 

14.

В подвале ждали ребята. Какая уж тут репетиция, прыгнешь и упрёшься в стену! Со стен обсыпалась штукатурка, и вообще вся обстановка оставляла ощущение заброшенности и надвигающегося полного развала.

– Надо писать письмо, – вдруг сказала Катя.

– Давайте сразу в организацию объединённых наций, – съязвил Коля.

– Да помолчи, Коля, ты права, Катя, – обрезала Лариса, – я этим займусь на днях. Вот что. Тут есть возможность подзаработать. В область поедете?

– Поедем, что ещё остается, – послышались голоса.

– Ты? – посмотрела она на Колю.

– Поеду, – буркнул Коля, – только не командуй.

– Хорошо, давайте посмотрим, что мы сможем показать…

…Коля смывал остатки грима с лица. Перед выходом на сцену он опять столкнулся с Ларисой, которая чуть не загрызла его, увидев грим. Произошла стычка, но времени уже не было. Вещи были разбросаны по комнате. Сосед, с которым его поселили, был человек в театре новый. Коля с ним практически не общался. За стеной уже шло бурное отмечание гастролей. Коля смотрелся в маленькое круглое зеркало на столе, и в голову медленно вползало воспоминание об одной весенней премьере…

Они с Лео шли по радостному, по-весеннему отмытому асфальту главной улицы города. Пьеса называлась «Амадей». Молодёжный театр, так долго считавшийся опальным в городе, наконец, признали. Он располагался в старом особняке какого-то местного помещика с вычурными колоннами. Потом они вышли, закурили сигареты, и неожиданно Лео спросил, как бы вглядываясь в линию горизонта, может ли Коля представить такую ситуацию, что его не станет.