Поезд на Правдинск идет без остановок

Несколько секунд спустя все было кончено. Волки по одному бесшумно вышли из дома, оставив внутри вожачку. Она медленно подошла к Маше. Девушка заметила, что волчица слегка пошатывается: видимо, она еще не до конца восстановилась и борьба отняла у нее последние силы. Маша с испугом подумала, что волчица хочет укусить ее в назидание за то, что привела ее щенка в западню, но вместо этого вожачка внезапно наклонилась и засунула голову под лавку. Раздался радостный писк и тявканье, затем причмокивающие звуки: мама вылизывала своего сына.

«Так вот где он был все это время! – подумала Маша. – Получается, что тот писк тоже Грей издавал. Телепатически позвал маму на помощь».

Вскоре волчонок успокоился и уснул. Волчица подняла голову и посмотрела на Машу.

«Теперь ты видишь, что это наша земля? – услышала девушка усталый голос в своей голове. – Ничего не бойся, ты теперь одна из нас. Чужие больше сюда не сунутся».

Волчица пристально посмотрела на Машу еще секунду, вышла из дома и скрылась в ночи вместе со стаей. Девушка увидела, как в темноте в последний раз мелькнули огоньки волчьих глаз.

После их ухода Маша полчаса лежала на скамье, свернувшись калачиком, и пыталась успокоиться. Шок постепенно прошел, и ему на смену пришла паника: бешено забилось сердце, тело трясло как в ознобе, из глаз лились слезы. Маше хотелось закричать и убежать из дома как можно скорее. Куда угодно, пусть даже в лес, к волкам и говорящим грибам. Тем не менее остатки выдержки и здравого смысла удерживали ее от этого порыва. Бежать было некуда. Как ни крути, дом с тремя зверски растерзанными трупами был сейчас самым безопасным для нее местом. Кричать тоже не стоило: проснется Грей, снова начнет выть. Вернутся волки, и кто знает, в каком они теперь будут настроении. По-прежнему ли сочтут ее членом стаи? Маше оставалось только лежать и тихо плакать.

Наконец дрожь немного утихла. Маша встала со скамьи, застегнула рубашку, поправила джинсы. От воспоминаний о недавних грубых прикосновениях и сальных репликах ее передернуло. Машу охватила невероятная гадливость. Захотелось поскорее помыться и прибрать дом – очиститься от следов этих выродков.

Она подняла с пола фонарик и осмотрела комнату: на густо залитом кровью полу лежали три тела. У лысого, которому не посчастливилось упасть на спину, был вспорот живот, и из него торчали кишки, напоминавшие переваренные пунцовые сосиски. Тело главаря застыло возле печи. Узнать его можно было только по одежде, настолько лицо оказалось изуродовано. Все стены, окна и предметы в комнате были покрыты красными кровяными каплями. Маша с трудом сдержала приступ рвоты.

«Чтобы это все отмыть, нужно дня три, не меньше», – с отчаянием подумала она.

Только теперь Маша почувствовала, как сильно устала. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы сейчас прибираться, но спать в одной комнате с трупами совсем никуда не годилось. Едва удерживаясь, чтобы не потерять сознание от напряжения, Маша по очереди выволокла из дома коченевшие тела бандитов и кое-как дотащила до подлеска. На большее сил у нее не хватило.

Едва доковыляв обратно, она закрыла дверь в избу, осторожно взяла Грея, залезла с ним на печь, задернула шторку и моментально провалилась в сон.

Рано утром Машу разбудила возня волчонка: он проснулся и то ли от голода, то ли от скуки хотел спрыгнуть с печки. Однако каждый раз, подойдя к краю и высунув морду за шторку, он пугался и с тявканьем отпрыгивал назад. Маша с ужасом вспомнила события прошлой ночи, обняла вырывающегося волчонка и поцеловала в затылок.

– Ты мой спаситель, Греюшка! – сказала она ласково. – Если бы не твой писк, нас бы уже не было в живых.

В доме стоял какой-то странный запах, он раздражал ноздри и казался смутно знакомым. Через пару секунд она вспомнила: так пахло прокисшее мясо, когда в квартире отключили свет и морозилка растаяла. Маша почувствовала, что ее сейчас вырвет. Зажав одной рукой рот, а второй захватив под мышку Грея, она спрыгнула с печи, сунула ноги в кеды и как была – в одних трусах и футболке – выбежала из дома.

На улице было еще свежо от росы, но солнце потихоньку начинало припекать. Маша отпустила Грея погулять и села на приступок отдышаться. Постепенно тошнота отступила. Зажав нос, девушка вернулась в дом, раскрыла все окна, нашла и надела вчерашние джинсы. Осмотрев комнату еще раз при дневном свете, она ужаснулась предстоящему объему работ. Правда, прежде чем начинать уборку, надо было спрятать трупы; конечно, в этой глуши редко бывают люди, но вдруг по закону подлости именно сегодня забредет какой-нибудь залетный грибник из поселка, приедет полиция – и тогда Маше точно не отмазаться. Если она расскажет про волков-телепатов, над ней в лучшем случае посмеются, а то и упекут в психушку.