Поезд ночных теней

При утреннем свете Флинн зажмурилась и глубоко вдохнула свежий воздух. Ледяными крупинками падал снег. Небо казалось обложенным толстой шерстью, и светало медленно. Прошлой ночью поезд пересёк границу России, и Флинн начинала понимать, почему Фёдор почти не говорил о своей родине: природа здесь была такой величественной, как картина, которая с трудом поддаётся описанию словами.

Им навстречу дул сильный ветер, покрывая одежду сетью ледяных кристалликов.

По лицу Пегс скользнула тень.

– Прошлой зимой северные еноты обнаружили в библиотеке список родословных, – продолжила она. – Вроде как все они потомки ближайших сподвижников Джорджа Стефенсона. Но если хочешь знать моё мнение: очень отдалённые потомки. Очень отдалённых сподвижников.

На соединительном мостике перед вагоном-библиотекой Флинн и Пегс, торопясь, обогнала смуглокожая пятиклассница с косами – и тоже пристально взглянула на Флинн. Та нервно провела рукой по обшлагам своей полосатой рубашки – сегодня она впервые надела школьную форму – и быстро взглянула на Пегс, которая танцующей походкой шла впереди.

К школьной юбке, ставшей благодаря её стараниям намного пышней, Пегс надела носки в красную полоску и зелёные сапожки. На блузку в горошек Пегс нашила воланы.

Без капли зависти Флинн признала, что на фоне сказочных белых российских пейзажей Пегс выглядела восхитительной помесью пушистой белки и Снегурочки. На ней же самой были заправленные в ботинки светлые брюки. Она чувствовала себя неотёсанной – как швабра, которую, обернув во что-то красивое, пытаются облагородить до щёточки для смахивания пыли.

– Северные еноты в свою компанию никого не принимают. Касим пытался несколько месяцев назад, а они его высмеяли… ой, да на тебе же мальчишечья рубашка в полоску! – только теперь заметила Пегс, когда в чайном баре двое восемнадцатилетних пятиклассников уставились на Флинн сверлящими взглядами.

– Да неужели! – Флинн не могла удержаться от язвительного тона. Она понимала, что это нечестно по отношению к Пегс, и поэтому сжала губы, чтобы не сказать ничего, о чём позже придётся пожалеть.

Она с силой открыла дверь в вагон-столовую. Снег, дым и зимний ветер внесли их в тёплое помещение.

Они шли по столовой, и Флинн начала понимать, что шёпот и удивлённые лица никак не связаны с её необычной формой.

– Она выглядит слишком слабой, чтобы перевернуть весь мир, – шушукались пятиклассники, когда Флинн проходила мимо их столика.

– Рег Уайльдер тоже смотрелся довольно жалко, – утверждал другой. – Возможно, павчонок нас ещё удивит.

Флинн вздохнула. Так вот, значит, в чём причина перешёптывания и взглядов: за это время по поезду разошлась весть о том, что она тигрик. Те, кто до сих пор этого не знал, очевидно, узнавали прямо сейчас – из статьи в «Экспрессе экспресса», свежий номер которого передавался из рук в руки среди варёных яиц, икры и сарделек, и написано там было следующее:

«Флинн Нахтигаль, павчонок-первоклассница и бывший безбилетный пассажир, получив билет, оказалась редким тигриком. Но самая ли это большая её тайна? Эксклюзивно для всех павлинов мы раскрываем десять самых больших секретов Флинн Нахтигаль!

Секрет первый. На самом деле Флинн Нахтигаль сообщница Рега Уайльдера, последнего известного в поезде тигрика.

Секрет второй. На самом деле Флинн Нахтигаль путешественница во времени из прошлого столетия.

Секрет третий. На самом деле Флинн в поезде для того, чтобы его уничтожить.

Читайте продолжение на странице номер четыре!»

Пока они ели творог с тончайшими русскими блинами, Пегс прочитала Флинн вслух всю статью.

Флинн тяжело вздохнула. Она надеялась, что газетных статей, полных сплетен о ней, больше не будет. Но судя по всему, тема «тигрик» как нельзя лучше подходит для пересудов. Флинн старалась об этом не думать.

– Пора всерьёз поговорить с Оллином, – решила Пегс, показывая на фотографию рядом со статьёй. На ней Флинн, Пегс и Касим ели пироги во Львове, и в уголках губ у них приклеились сало и шпинат. Губы Пегс сложились в круглое «О»: непонятно – от ужаса, удивления или оттого, что ужасно проголодалась. За их спинами, с интересом наблюдая за ними, стоял кто-то, получившийся на снимке сильно смазанным.

Пегс скривилась.

– Дилетантская бульварная газетёнка, ничего более, – и она смяла газету в шуршащий мячик. Флинн высоко оценила этот её поступок: ведь обычно всё в этом поезде Пегс считала святыней и бросалась защищать, включая себя саму. – Оглянись-ка, – тихо сказала Пегс, указывая подбородком на столик по соседству. – Северные еноты наблюдают за нами. – Покраснев, она добавила: – Во всём интернате, битком набитом людьми, которые однажды изменят мир, нечем больше заняться, кроме как отпускать шуточки по поводу этой жуткой фотографии!

Флинн, продолжая жевать, подняла голову. Четверо павлинов и правда, ухмыляясь, рассматривали их.

– Крайний слева никакой не северный енот, а Оливер Штубс, – узнала Флинн. – Он не отпускает шуточки – он всегда так выглядит.

Лицо Пегс порозовело, когда Оливер подмигнул ей.