Поезд-призрак

Якушин только махнул рукой, и конвоиры взяли женщину под руки и повели к выходу.

– Я Вас завтра вызову, придете напишите, о чем вы тут говорили. Хорошо, когда все ясно становится прямо на месте.

– Завтра будет завтра. – сказал Якушин вслед уводимой женщине.

Завтра будет новое завтра, будут новые пациенты и новые истории болезни. Но не для Михалыча и не для Лидии Петровны. Для старого шизофреника Михалыча уже не будет ничего. А для нее осталось только далекое вчера. Вчера семилетней давности.

13. Вечный выбор

В комнате было тихо. Казалось, воздух застыл, так же, как и время, и даже потолочный вентилятор не мог заставить его двигаться хоть чуточку быстрее. Удушливая жара, продолжавшаяся уже вторую неделю, морила своей назойливостью двоих мужчин, вынужденных проводить молчаливое время в обоюдной компании. Ожидание. Это самая невыносимая вещь в полдень, когда на улице +40.

Но желания уйти не было ни у одного из них. Мрачно, разглядывая противоположную стену, коренастый мужчина, лет 55, с толстой, покрасневшей от напряжения или жары шеей, медленно вытирал пот со лба гладко выглаженным платком. Галстук был затянут явно сильнее, чем было необходимо, и мужчина переносил руки ото лба к шее, пытаясь совладать с обеими проблемами. Его взгляд, казалось, был пригвожден к абстракционизму, висевшему на противоположной стене. Какое бы положение тела он не принимал, глаза упорно смотрели в одну точку. Он очень хочет получить эту работу. Но, понимая, что проигрывает по многим пунктам молодому специалисту, старается сосредоточиться на своих достоинствах, чтобы в выгодном свете продемонстрировать их на предстоящем собеседовании.

Опыт работы 20 лет. 20 лет он проработал менеджером по продажам, обеспечивая выручку руководству и нещадно сокращая складские позиции. Несколько раз он был продавцом года, получив за это бонусы в виде поездки на Карибы для всей семьи, старенький джип, а в последний раз это было кресло. Вот так же медленно и неуклонно, как и его жизнь, катилось положение его фирмы. Молодые и активные, вооруженные новыми маркетинговыми фишками, умением продавать, не выходя из офиса, конкуренты смогли переиграть их небольшую фирму, где все еще по старинке звонили в двери и стучались в бизнес-центры. Но таблички – «Торговым агентам вход воспрещен» довершили свое дело. И теперь он здесь, сидит в этим мелким пацаном, который и разговаривать то с людьми не умеет, только тыкать пальцем по клавишам, заводя позиции и каким-то невероятным чудом, продавая бОльшие объемы, чем опытный продавец мог бы продать за день.

Пенсионный возраст модернизирован, а вот модернизацию самих пенсионеров никто не произвел. Приходится молодится и доказывать, что еще можем поработать с молодежью наравне.

Совсем не так считала молодежь, сидящая левее. Юнец, лет двадцати, только что выпустившийся из ВУЗа, без опыта работы, но с большим желанием получать большие деньги, нервно теребил провод от наушников, то наматывая его на палец, то разматывая. Как хороший компьютерщик, он знал, что с наушниками так нельзя, но мандраж больше было нечем унять. В его 20 лет пройти в финал конкурса на вакансию в Яндекс было верхом престижа. Продажный отдел практически был готов его взять. Только этот старый толстяк непонятно каким образом оказавшийся здесь же, мешает ему. Мотнув головой в сторону соседа, он увидел все ту же сцену. И чего он уставился на эту картину? Будто там ответ на вселенский вопрос – возьмут или не возьмут. Это раздражало.

Время текло медленно. Мирно урчал потолочный вентилятор. Молча, не глядя друг другу в глаза конкурировали опыт и молодость. Извечные соперники, не способные дополнить друг друга. Сложный выбор. Выбор, способный изменить судьбы двух совершенно разных людей. Думают ли об этом за этой большой дубовой дверью? Или только просчитывают выгоды от приобретения новой рабочей единицы?

Кто выйдет из этой комнаты радостно задрав подбородок, а кто, понурив голову и опустив глаза? Вечный выбор, в котором нет правильного ответа.

14. Последний переезд

– Дедушка, а ты статуэтку ту взял? Ну ту, где лошади бронзовые. – с интересом протянул рыжеволосый мальчишка, сидя на большом сундуке и засовывая большой чупа-чупс за щеку.

– Конечно. Она уже в сундуке лежит.

Мальчишка быстро спрыгнул с сундука, засунул чуп-чупс за щеку и со скрипом приподнял тяжелую крышку. Клуб взвившейся пыли заставил его чихнуть пару раз, но, когда видимость стала нормальной, перед ним были аккуратно сложены разные вещи. Большие настольные часы, аккуратно завернутые в тряпку, когда-то бывшей нарядной скатертью; стопка писем, перетянутых веревкой; жестяная коробка с фотографиями и они – две лошади, обвившие друг друга шеями, и, казалось бы, навечно сплетенные в этом последнем объятии.

– А зачем ты их тащишь? Они же тяжелые и ненужные. Куда ты их поставишь? Ведь в том доме у тебя будет только столик и тумбочка. Ну не в шкаф же их засовывать?