Поезд в Аркенор

Если я ещё могла переступить через гордость и довериться Надаэру, то о том, чтобы делиться с Дораном и речи быть не могло. Мне абсолютно не нравился этот жёсткий и расчетливый человек. И какие основания у меня были доверять ему? Какие основания думать, что он, как и Эрик, не преследует собственный интерес?

– Тоже не можете уснуть? – послышался мягкий голос Ловейна в паре шагов от меня.

Я вздрогнула. Прижала к груди аррак и торопливо спрятала в складки рубашки.

– Не могу, – призналась я. Сердце бешено стучало. Ловейн наверняка мог помочь. Но зачем? Какой интерес у него? Я так и не поняла этого до конца. Я всё же решилась. – Ваше Преосвященство, разрешите задать вам вопрос?

Ловейн кивнул. Он подошёл к обрыву и тоже остановился возле него.

– С кем вы договаривались о том, чтобы организовать эту встречу?

Задавая вопрос я надеялась, что соглядатай Ловейна в лагере мятежников сможет помочь нам ещё раз. Сможет повлиять на Пьетту или сделать что-то ещё, чтобы предотвратить зревший в голове Эрика план.

Ловейн колебался несколько секунд, а потом его лицо смягчилось и сделалось совсем усталым.

– Его зовут Эрик, – сказал он. – Думаю, теперь уже можно не скрывать. А что?

Я только и смогла что качнуть головой.

– Спокойной ночи, кардинал, – я вежливо поклонилась и направилась в свой шатёр.

Утро встретило нас промозглым дождём. Пришлось установить тенты над столом. Все, даже те, кто привык к непогоде, зябко кутались в плащи.

Переговоры задерживались, и пока устанавливали стол, я снова поймала взглядом Надаэра. На сей раз мне нужно было с ним поговорить, и я не собиралась отступать.

Я шагнула к нему и почти что сразу же напоролась на пристальный взгляд. Затылком я чувствовала, что за мной следит кто-то ещё, но лишь повела плечом, отгоняя дурное предчувствие.

– Надаэр, – окликнула я. – Мы больше не можем друг друга избегать.

– Прости, – почти что одновременно со мной сказал он. Бросил быстрый взгляд куда-то вбок, но я оборачиваться не стала. Князь взял мои руки в свои и крепко сжал. – Прости, что втянул тебя в это всё. Прости, что вёл себя как идиот. Ты не представляешь, как я хочу сейчас, чтобы с тобой всё было хорошо. Всё, что для меня важно теперь – это ты.

Я замешкалась, потому что хотела говорить о другом. Но от этих слов на глаза навернулись слёзы, и я, не удержавшись, произнесла:

– Ты тоже меня прости. И прости, что я не смогу выполнить твою первую просьбу. Я не смогу царствовать вместе с Асмодеем. Если я и останусь в Аркеноре после всего этого, то только с тобой.

Надаэр шагнул ко мне и крепко обнял. На сей раз совсем не так, как тогда в парке. В его объятиях не было ни жара, ни желания, только тепло и любовь. Я чувствовала её, хотя Надаэр и не говорил о ней вслух.

– А теперь… – тихо сказала я, и в это мгновение оклик Пьетты потребовал всех к столу.

Я отстранилась и, направляясь к нашей импровизированной переговорной, заметила, кто смотрел на меня всё это время – Асмодей.

***

Когда мы снова стали садиться за стол, Волхонский решительно отодвинул Асмодея и Ловейна, направившихся к одному из двух стульев. Моё место не оспаривал никто – видимо потому, что я молчала и не мешала им молоть чушь.

Теперь, когда рядом со мной, плечом к плечу, за столом оказался Надаэр, я ощутила себя неожиданно спокойно – хотя и плохо представляла, что он собирается сказать. Хотя и знала, что нас собираются убить.

Предоставив ему вести разговор, я полностью погрузилась в изучение артефакта, который всё ещё носила с собой.

Надаэр

Девушка, сидевший передо мной, вызывал у меня противоречивые чувства. Сегодня, на третий день, она стала более разговорчива, чем в прошедшие два.

Сама мысль о том, чтобы свергнуть короля, была неприемлема для меня.

И в то же время, к своему ужасу я обнаружил, что понимаю её.

– Мне всё равно потомки Элайи правят или нет, – говорила она. – Я хочу, чтобы в Пандемониуме царил порядок. И хочу, чтобы люди жили достаточно хорошо. За прошедший год сборщики налогов приходили в два раза чаще, чем всегда. Мы заплатили двойной налог: один – в казну Асмодея, другой – в казну Калерона. И что теперь? Вместо того, чтобы дать нам спокойно жить, Асмодей объявляет, что нужно ещё ненадолго затянуть пояса.

– Но в казне нет денег, – я покосился на Асмодея. Честно говоря, у меня проскользнуло сомнение в том, что я говорю. – После гражданской войны мы так же истощены, как и вы.

– Кто это – вы? Принцы и князья.

Я не сдержал усмешки.

– В моём поместье в этом году налог не собирался вообще. Мне было просто не до того. И я, князь Волхонский, не унижусь до того, чтобы просить у вас денег. Но вы должны войти в положение…

– Мы всё время вам что-то должны… Вы говорите, что без королевского рода нет Аркенора – но что может без нас королевский род?

Я потёр висок.

– Вы хотите, чтобы Асмодей отменил двойной налог? – вмешалась Элирена.

– Мы ставим об этом вопрос с момента коронации! – не сдержалась Пьетта.

Теперь на Асмодея покосилась и Яна.

– Я его отменяю, – твёрдо сказала она.

Наступила тишина.

– Ваше Величество… – прошептал Ловейн, но Яна знаком показала ему молчать.