Поездка к Солнцу

Андрейка соскочил с телеги и пошёл по мягкой, густой траве, которую он видел впервые в жизни. Как объяснил дед Егор, это был мох.

Почти из-под самых ног у Андрейки с громким хлопаньем вылетела одна птица, потом вторая и третья…

— Ах ты язви тебя! — закричал вне себя дед Егор, — Да это же рябчики! Эх, нет ружья, а то бы мы их тут нащёлкали…

Рябчики сели на деревья и с любопытством глядели на Няньку. Она громко лаяла на них; они посматривали вниз и не улетали.

— Это уж завсегда так! — сокрушался дед Егор. — Когда ружьё с собой не возьмёшь, птица сама к тебе в руки лезет. Вишь, сидит себе и сидит… Чего ей бояться? Значит, у птицы своё понятие есть. — И вдруг дед Егор рассмеялся: — Да и забыл я, что не сезон сейчас! А вот смотри — сова сидит! — Дед Егор показал рукой. — Это ночная птица, её редко днём увидишь. Глазищи-то какие вылупила!

Андрейка долго не мог увидеть сову. Но вдруг она захлопала крыльями и полетела. Андрейка заметил большие, круглые, как у коровы, глаза и торчащие уши.

Хорошо, что у деда Егора нет сейчас ружья! Иначе бы Андрейка подумал, что он плохой человек.

Андрейка не видел ещё ни одного плохого человека. И, если говорить правду, он вообще не верил, что в степи могут жить плохие люди. Мать, отец, бабка Долсон, председатель колхоза, шофёр Миша, Дулма — всех их, даже Дулму, которую он так часто обижал, Андрейка не мог считать плохими. Только в сказках, которые рассказывает бабка Долсон, были злые люди: ведьмы, воры, убийцы. Но всегда — как это хорошо! — появлялся отважный батор и убивал стрелой из лука или мечом всех плохих людей. Во сне потом Андрейка иногда видел злого человека. Батор — это был сам Андрейка — сражался с ним и, конечно, побеждал. И, может, Андрейка долго бы ещё не знал, что плохие люди живут в степи, если б не один случай.

В прошлом году, весной, днём и ночью над степью летели журавли, гуси, утки, лебеди. Андрейка однажды увидел, как на тракте остановилась «Победа»; оттуда вышли два человека, один из них был в городской одежде, а другой — в дэгыле и малахае. Андрейка даже заметил, что он хромает. В руках они держали ружья и смотрели в небо. Андрейка тоже посмотрел в небо и увидел лебедей. Вдруг раздалось два выстрела — один за другим. Лебедь медленно стал валиться вниз и тяжело упал на землю. Все лебеди полетели дальше, только один отделился от стаи и всё кружил и кружил с громким криком над степью. Он то снижался, то поднимался ввысь. Охотники несколько раз ещё стреляли, но не попали в него.

— Почему он не улетает? — спросил Андрейка у матери.

— Он не хочет бросать лебедиху, сынок, — ответила мать.

— Почему все улетели, а он остался? — допытывался Андрейка.

— У этого лебедя плохие люди убили лебедиху, а лебедь никогда не бросит лебедиху.

Андрейка очень хотел, чтобы лебедь улетел. Но лебедь не улетал, совсем снизился над землёй и вдруг, после новых выстрелов, также камнем упал рядом со своей подругой.

Мать ударила плёткой лошадь и поскакала к машине. Андрейка — за ней. Но их заметили. Не подобрав убитых лебедей, тот, что был в городской одежде, сел в «Победу» и уехал. Хромой тяжело бежал по дороге и что-то кричал вслед. Андрейка ещё никогда не видел мать такой, как в ту минуту, когда она догнала хромого. Она наехала на него лошадью и ударила по лицу плёткой.

— Ты хуже коршуна, Бадма! — крикнула мать.

Андрейка тоже узнал его. Это был хромой старик Бадма, самый ленивый чабан в колхозе.

— Сдурела, Сэсык? Пошто бьёшь меня?

— Ты пошто лебедей стреляешь?

— Мне начальник велел. Он стрелял, и я стрелял.

— Уехал твой начальник, испугался! Я теперь всем расскажу. В суд на тебя Арсен мой напишет!

— Ударь ещё, Сэсык, — попросил Бадма, — а в суд не надо писать.

— Эх ты, козёл поганый! — Мать, даже не взглянув на Бадму, поехала к отаре.

С тех пор Андрейка не любил всех, кто стреляет в птиц. Стрелять можно в волков, потому что волки забираются в хотоны и губят овец, потому что они задрали козу — Катину мать. Можно было убивать лис — они очень хитры, вороваты, из них шьют такие красивые малахаи…

Рябчиков Андрейка видел впервые, они ему очень понравились. Вот почему он был рад, что дед Егор не взял с собой ружьё. Но дед Егор всё равно не стал бы стрелять в рябчиков. Он хороший, не то что хромой Бадма, которого даже из колхоза теперь исключили.

Дед Егор распряг лошадь, привязал её вожжой за дерево, чтобы она могла щипать траву и не ушла, а сам взял топор, пилу и приступил к работе.

Андрейка подождал, пока дед подрубил дерево топором, а потом взялся за ручку пилы — и пошла работа.

Они пилили тонкую берёзу. Жёлтые опилки падали на траву и попадали Андрейке на унты. Вскоре пила пошла совсем туго, дед Егор вытащил её и плечом подтолкнул берёзку в сторону.

Андрейка сбросил с себя малахай, дэгыл и остался в чёрной сатиновой рубашке и широких брюках, заправленных в унты. Дед Егор посмотрел на его отросшие волосы с упрямыми хохолками на лбу и макушке, на всю его крепко сбитую фигурку с широкими плечами и с удивлением сказал: