Поездка к Солнцу

А сейчас он сидел на возу, у него очень жгло в ладошках; он сердился на Рыжика, на себя и даже на Няньку: ведь могла отогнать Рыжика от бочки! А Нянька не знала, заскочила на воз и лежала рядом, высунув язык. Когда Нянька вдруг лизнула его ладошку, Андрейка нахмурился, тяжело вздохнул, глаза его стали узкие, как семечки, и он зло прикрикнул:

— Нянька дура! Не трогай!

— Чего это ты? — Дед Егор обернулся к нему.

— Нянька ладошки лижет. Беда хитрая! — неизвестно почему добавил Андрейка. Хотя сам-то он был уверен, что Нянька в эту минуту чувствовала свою вину.

Они выехали на большую поляну.

Андрейка увидел здесь старую избушку, которая глубоко вросла в землю. Через поляну бежали столбы с натянутыми проводами.

— Это электричество? — полюбопытствовал Андрейка.

— Телеграфные столбы. Недавно линию провели. Телеграммы по ним передают, — ответил дед Егор.

Так вот, оказывается, как передают телеграммы! А то раньше, когда отец получил из Москвы телеграмму, где было сказано, что его наградили Золотой медалью, Андрейка всё думал и никак не мог себе представить, как это прилетела телеграмма со Всесоюзной выставки в колхоз. Письма — те везут на поездах (которые Андрейка видел только в кино) и на самолётах (Андрейка видел их каждый день над степью), а вот как идут телеграммы? Теперь-то ясно стало, что телеграмму кладут на проволоку и она летит по ней, пока не долетит до места. Неясно было только одно: как телеграмма перескакивает через верхушки острых столбов? Но Андрейка не спросил деда Егора. Спросит как-нибудь в другой раз.

— Вот это и есть Ямар — Кислый ключ, — сказал дед Егор. — Тут-то мы и лечили свои раны. И зимовье это партизаны ещё строили… Пойдём к ключу.

Кислый ключ находился в тальниковых зарослях.

В небольшой круглой ямке, как в котле на огне, кипела и пузырилась вода. Нянька первая подбежала к ней, начала было лакать раз-другой — и не стала пить.

Дед Егор опустился на колени, зачерпывал воду в пригоршни и пил с наслаждением.

— Давай, давай! Опускай прямо туда руки! — приказал он Андрейке.

Вода была холодная, как зимой в проруби. В ладошках немного защипало, но от холодной воды Андрейке стало легче. Он зачерпнул воды и приложился губами: вода была не только кислая, но ещё и солёная и пощипывала во рту. Такой воды Андрейка никогда не пил, она показалась невкусной.

— Красота! — отдуваясь, говорил дед Егор и продолжал пить воду. — Ох, проклятая, и холодная же, руки ломит! Мы её, бывало, нагреем — да в бочку. Залезешь в бочку, накроешься кожухом, посидишь там в пару — так тебя прогреет, что все болезни как рукой снимет! И пить её хорошо. Человек от этой воды сильным становится, здоровым. Прямо богатырская вода! Ты пошто не пьёшь-то?

— Не, я так, — смущённо сказал Андрейка и торопливо пригоршнями стал пить богатырскую воду.

Мало ли что она солёная и невкусная. Если от неё человек становится сильным, здоровым, то отчего и не попить её.

У Андрейки уже ныли зубы, очень ломило руки — они замёрзли, как зимой, но Андрейка вдруг почувствовал, что внутри у него растёт и растёт богатырская сила. Ладони перестали гореть, в животе было прохладно.

И тут Андрейка заметил, что Нянька не пьёт воду. Это его возмутило.

— Нянька, иди сюда!

Нянька послушно подошла. Он пригнул её голову к ключу и приказал:

— Пей, пей, беда хорошая вода!

Нянька поупрямилась немного и стала пить. Как бы там ни было, она давно не пила, разомлела на жаре, а вода была холодная.

— Вот теперь и закусить не грех, — произнёс дед Егор.

Андрейка понял, что сейчас не хватит целого барана. Он ел с жадностью баранину, которая после холодной воды показалась тёплой. Нож то и дело мелькал около самых губ Андрейки.

— Не обрежь нос, — ухмыльнулся дед Егор, который ел неторопливо, закусывая хлебом и запивая водой.

И, как всегда, Андрейка вспомнил о Няньке, когда уже был почти сыт. Он бросил ей кость, кусок хлеба и сам стал есть не торопясь, как и дед Егор.

Он решил, что следует, пожалуй, ещё подбавить себе силы, и зачерпнул кружкой кислой воды. На этот раз он пил её с большим удовольствием.

Дед Егор заметил это и сказал:

— Ты бы здесь пожил с месяц — так к этой воде привыкнешь, что и не станешь простую-то воду пить…

Ну как, подзаправился? — спросил он, заталкивая в мешок нож, кружки и кусок оставшегося хлеба.

— Ага, — подтвердил Андрейка и снова сунул руки в ключ, потому что они начинали гореть.

— Тогда тронемся.

Дед Егор набрал в котелок воды и пожалел, что не захватил с собой железную бочку: вот бы побаловать трактористов!

Тронулись в обратный путь.

Андрейка по-прежнему устроился на ветках. Нянька рядом с ним. Ехали лесом, телегу трясло на неровной дороге. Пахло свежими берёзовыми листьями, мхом и лесной сыростью.

В лесу было не так уж плохо, но Андрейка с нетерпением ждал, когда же начнётся степь. Нянька соскочила с воза и побежала впереди Быстрого.

Степь появилась как-то внезапно. Вдруг телега выехала на ровное место, будто Андрейка на всём скаку верхом на Рыжике вылетел на самую высокую сопку. И глазам открылись такой простор, такая красота, такая вольная воля!