Поездка к Солнцу

И с этого дня у Андрейки пошла новая, незнакомая и не очень-то весёлая жизнь. Его то и дело заставляли глотать горькие порошки, пить горькую воду. Теперь ясно, почему больные овцы не любили лекарства. Иногда Андрейке удавалось спрятать порошки под матрац, но он всё равно морщился изо всех сил, показывая, как ему горько.

Андрейку навещали родные и друзья. Отца с матерью сменила бабка Долсон, даже Фиска-Анфиска пришла. Она пришла со своей санитарной повязкой, и Андрейка тут же спрятал руки, натянув одеяло до подбородка.

— Я тебе букварь принесла, — деловито сказала Фиска-Анфиска. — Мы будем к тебе приходить, а то отстанешь. Мы уже букву «ч» прошли.

Андрейка фыркнул и ещё больше натянул одеяло.

— А ты умываешься здесь? — осведомилась Фиска-Анфиска и успела заглянуть Андрейке в ухо.

Утром Тётьмаш протирала у Андрейки лицо и руки, но ведь это не умывание…

— Не, — сказал он и добавил: — А у меня кость поломанная.

— Тебе больно? — Лицо Фиски-Анфиски жалостливо сморщилось.

Станет Андрейка говорить, что ему больно!

— Не, — мотнул он головой.

— Тебе надо умываться, — наставительно сказала Фиска-Анфиска.

— Тётьмаш сказала, что мне нельзя умываться.

— Все люди должны умываться! Покажи руки! — приказала Фиска-Анфиска.

Андрейка послушно протянул руки, и Фиска-Анфиска покачала головой, как это делала учительница, если бывала чем-то недовольна.

Когда Фиска-Анфиска ушла, Андрейка подозвал к себе Катю и показал ей букварь.

— Давай играть будем, — предложил он. — В школу играть будем. Ты буквы знаешь?

— Не знаю.

— Вот хорошо, — медленно, как учительница, сказал он. — А я почти все буквы знаю, я буду тебя учить. Запомни, — раздельно произнёс Андрейка слова своей матери, — начало ученья — буква «а», начало еды — чашка айрака.

И тут Андрейка замолчал: ему очень захотелось есть. Вот уже несколько дней его кормили супом и манной кашей.

— Как тут поживает наш мужичок с ноготок? — густым басом спросил Дядьсаш.

— Беда баранину хочу, айраку хочу! — забыв о своей новой роли учительницы, сказал Андрейка и тяжело вздохнул.

Большое воскресенье

Еле-еле Андрейка дождался, пока его выписали из больницы. На первом уроке по письму Андрейка сидел грустный: за время своей болезни он отстал от класса и не понимал, о чём сейчас говорит учительница. Только на уроке по ручному труду он оживился. Из раскрашенной бумаги ребята вырезали и клеили игрушки: звёздочки, корзиночки, флажки и даже маленькие ёлочки. Андрейка ещё ни разу не видел ёлки, кроме как в букваре. В степи они не растут, да и в лесу, куда он ездил с дедом Егором, не было ни одной ёлки.

Учительница сказала, что скоро будет Новый год. Колхоз пошлёт в лес машину, за триста километров, и оттуда привезут для школы настоящую большую ёлку.

— Вот эти игрушки, — учительница взяла в руки сделанную Андрейкой звёздочку, — мы повесим на ёлку. Зажгутся разноцветные лампочки («Как радуга», — подумал Андрейка), придут Дед-Мороз, Снегурочка и Мишка-медведь…

Скоро, скоро Новый год! Скоро большое воскресенье!

В обычное воскресенье ребята не ходят в школу, но день этот быстро кончается, и снова надо в школу. А в большое воскресенье пройдёт день, другой, третий — целых десять дней, и не надо идти в школу, можно жить в степи, ездить на нартах. Большое воскресенье — это и есть зимние каникулы.

Отец сказал Андрейке, что нарты почти уже готовы. Скорей бы большое воскресенье!

Андрейка тогда запряжёт в нарты Няньку, Катю и поедет прямо к солнцу. Тудуп говорит, что на нартах доедешь туда, где не пройдёт даже лошадь и «Победа». Хорошо бы доехать до солнца! На коньках Андрейка больше не катается. Он ещё немного хромает и очень боится, что это кто-нибудь заметит и подумает, что он похож на плохого человека, хромого лодыря дедушку Бадму. Андрейка очень старается получать пятёрки, но всё равно из этого ничего не получается. Даже по физкультуре теперь нет пятёрок, вообще нет никаких отметок. От физкультуры Андрейка временно освобождён. Только когда пройдёт большое воскресенье, ему снова можно будет бегать.

Андрейка не остался на ёлку. Приехал отец и привёл в поводу Рыжика.

Ёлка уже стояла в большом школьном зале. На самой её верхушке горела звезда. Настоящая, красивая звезда — может быть, та, которую так и не мог найти Андрейка в степи. Ёлка была уже украшена. Андрейка привёл отца посмотреть на неё и показать свои игрушки.

— Может, останешься? — спросил отец. — Я послезавтра опять за тобой приеду.

— Не, — сказал Андрейка, — домой охота.

Он несколько раз обошёл ёлку, высматривая свои игрушки, но так ни одной и не узнал.

— Подарки будут давать, — вставил Афоня, сопровождающий друга.

— Возьми себе мой подарок, — сказал Андрейка Афоне.

— Не надо, у меня свой будет.

— Возьми, — попросил Андрейка, — я потом Кате в больницу его увезу.

— Ладно, — наконец согласился Афоня, которому очень не хотелось, чтобы Андрейка уезжал.