Поездка к Солнцу

И тут случилось невероятное. Андрейка увидел, что отец всё ниже и ниже опускает голову, спина его становится сутуловатой, плечи вздрагивают. Неужели он плачет? Его отец, самый сильный в колхозе, которого никто не может побороть на поясах!..

— Да что вы, товарищ Нимаев! — сказала Вера Андреевна весело. — Что вы… Я так рада, что вы живой! Вот уж никогда не думала, что увижу вас! Бывает же такое на свете!

— Ты слушай, — сказал отец своим твёрдым голосом, и Андрейка с гордостью услышал этот отцовский голос; в нём не было слёз, Андрейка просто ошибся. — Слушай, что я буду говорить тебе. Ты спасла мне жизнь. Я всегда тебя помнил. Мне в медсанбате сказали, что я умер бы, если бы ты не перевязала меня и не тащила на себе. Спроси мою старую мать, спроси жену Сэсык, спроси сына Андрейку — знают ли они имя санитарки Веры? Спроси председателя колхоза Фёдора Трифоновича. Всем я рассказал.

— Рассказал! — подтвердил Андрейка. — Я знаю Веру…

И только тут в полной мере, после того как он сам произнёс это имя вслух, Андрейка понял, что санитарка Вера, убитая на фронте (её не раз оплакивала бабушка Долсон, бабушка не переставала молиться за неё своим бронзовым божкам), санитарка Вера, которую всегда вспоминают мать и отец, которую Андрейка один раз даже во сне увидел (почему-то она была похожа на маленькую девочку Дулму, с косичками, только в гимнастёрке с зелёными погонами и в пилотке с красной звёздочкой), — эта санитарка Вера вовсе не убита. Она вот она, лежит на кровати, и по её щекам текут слёзы. Нянька, конечно, лизнула щёку Веры Андреевны. Нянька не пропустит такого случая.

— Вера, — сказал отец, не выпуская руки Веры Андреевны, как будто учительница могла куда-нибудь убежать, — слушай меня, Вера. Мы с Андрейкой увезём тебя в степь, к себе в юрту. Ты будешь дочерью моей матери Долсон. Ты будешь мне сестрой. Потом я увезу тебя на Кислый ключ, и моя мать будет лечить твои ноги и руки богатырской водой. Ты всё лето будешь пить козье молоко, будешь пить айрак и станешь здоровой. Это я говорю, Арсен Нимаев. Ты будешь всё лето дышать степным воздухом, и твои щёки станут румяными. Мы тебя вылечим.

— Вылечим! — повторил за отцом и Андрейка.

Он готов был повторять за отцом все слова, да и своих слов у него было так много, что они распирали ему грудь и горло, даже мешали дышать. Вот когда она пригодится, богатырская вода! Андрейка пил её вместе с дедом Егором. Ну да, конечно, дед Егор рассказывал, что этой водой лечили раненых партизан. «Мы будем поить вас Катькиным молоком. Катька скоро родит маленьких козлят, и у неё будет своё молоко. Мы будем поить вас кислым бурятским молоком — айраком из долбянки дедушки Нимая. Айрак лечит все болезни. Мы накормим вас бараниной. Варёной. Жареной. От неё тоже проходят болезни… Я привезу вам, Вера Андреевна, кусочек солнца. Обязательно привезу. Я доеду до Верблюжьей сопки, отрублю кусочек и привезу вам. Солнце будет греть ваши руки и ноги. И у вас не будет шрамов…»

— Бывают же чудеса на свете! — сказала Вера Андреевна.

Она сказала это как раз вовремя. Андрейка про себя выговорил уже почти все слова, и ему стало легче дышать.

О том, что чудеса бывают на свете, Андрейка знал и раньше. Но такое чудо случилось с Андрейкой Нимаевым, пожалуй, впервые. Санитарка Вера жива! И она вовсе не санитарка. Учительница Вера Андреевна. Вернее, Вера Андреевна и санитарка Вера — одно и то же…

Нянька недовольно гавкнула.

— Что тебе, Нянька? — спросил отец.

Нянька подбежала к Андрейке и опять гавкнула.

— Чего ты беспокоишься. Нянечка? — сквозь слёзы проговорила Вера Андреевна.

А Нянька бегала от кровати к Андрейке, от Андрейки к отцу, просяще гавкала и скулила.

Ни Вера Андреевна, ни отец не знали, почему так ведёт себя Нянька. Знал это только Андрейка: Нянька не выносила слёз. Если слёзы, то это плохо. Упал с Рыжика на всём скаку Андрейка — ему больно, и он плачет. Плачет мама Сэсык, потому что маленький Андрейка ушёл без шапки в степь и отморозил себе уши. Откуда собаке было знать, что слёзы бывают радостные, если до сегодняшнего дня об этом не знал сам Андрейка!

Здравствуй, степь!

Возвращался ли ты когда-нибудь в степь? Скажем, ты долго-долго не был в родной юрте, а потом под вечер верхом на лошади едешь в степь.

Случалось ли узнать о своей учительнице то, что узнал Андрейка о Вере Андреевне?

Видел ли ты степь весной, когда солнце постепенно прячется за Верблюжью сопку?

Как люди могут жить в интернате, если на свете существует степь? Да, сейчас солнце прячется, и степные пичуги спешат перед сном порезвиться. Такой писк, свист, чириканье стоят в воздухе, что Андрейка неизвестно почему заливается смехом. У Рыжика пробегает по коже мелкая дрожь, словно его кто-то пощекотал. Андрейка гладит Рыжика по тёплой шее.

Чуть поотстал на Воронке отец. Нянька то обгоняет Рыжика, то ожидает Воронка. Она не понимает, почему они не идут рядом. Это отец, выехав за село, махнул рукой: «Поезжай вперёд, Андрейка».