Поездка к Солнцу

Несколько раз Андрейка оглядывался: отец чуть свесился в седле набок, лисий малахай его сдвинут на затылок. Всё время отец о чём-то думает.

Из села он не уехал до тех пор, пока не привёл к Вере Андреевне врача. Это был старый Андрейкин приятель, Дядьсаш. Он сразу узнал Андрейку, потребовал, чтобы тот прошёлся перед ним, и сказал:

— Ну, видишь, всё в порядке. Совсем уже не хромаешь. В следующий раз катайся на своих коньках осторожнее и ноги не ломай.

— У меня нет коньков. Это Афоня дал, — ответил Андрейка.

— Будем считать, что виноват Афоня. А учительницу не ты до болезни довёл? — спросил Дядьсаш, строго сдвинув седые брови.

— Не я, это она на фронте…

— Посмотрим, посмотрим…

Пока Дядьсаш был у Веры Андреевны, Андрейка и отец молча дожидались его во дворе.

Дядьсаш вернулся к ним хмурый. Он взял отца за плечо и сказал:

— О том, чтобы везти её сейчас в степь, не может быть и речи. Немедленно в больницу! У неё же открылась рана! Надо посмотреть рентгеном, что там делается. Мне кажется, без операции не обойтись.

— Надолго это, доктор? — тревожно спросил отец.

— Твой Андрейка месяц пролежал с обыкновенным переломом ноги, а тут дело запущенное. Посмотрим, посмотрим…

В больницу Веру Андреевну отвезли на «Победе» председателя колхоза. Прощаясь, отец сказал ей:

— Приедем тебя проведать. Скорей поправляйся. Сразу в степь заберём.

— Спасибо, за всё спасибо. — Вера Андреевна посмотрела на Андрейку. — «Родную речь» обязательно читай, а то за лето всё забудешь. Обещаешь?

Андрейка пообещал.

Лебедь-Лебедин

Утро началось необычно. Катька ходила вокруг юрты и бодала кошму. Особенно доставалось тому месту, где стояла Андрейкина кровать. Няньки не было слышно, и это удивило Андрейку.

Он проспал сегодня. Отец уже угнал отару. А где же мама Сэсык и бабушка Долсон? Их не было ни в юрте, ни около юрты, ни в юрте бабушки Долсон. И не было нигде Няньки.

Рыжик ходил осёдланный далеко от юрты, щипал прошлогоднюю траву.

Андрейка свистнул. Рыжик поднял голову, заржал и помчался к юрте. Катька ходила за Андрейкой по пятам, какая-то непривычно притихшая и чем-то испуганная.

Рыжик остановился около Андрейки и прикоснулся губами к его плечу.

Отец утром, как всегда, оседлал Рыжика, завязал на его шее уздечку, чтобы она не болталась под ногами, и отпустил Рыжика в степь дожидаться Андрейку.

— Где мама? — спросил Андрейка у Рыжика.

Вместо ответа Рыжик попытался ухватить зубами волосы на круглой Андрейкиной голове и, когда это ему не удалось, оскалив зубы и мелко шевеля губами, заржал. Ну да, так Рыжик смеялся над стрижеными Андрейкиными волосами, которые короче прошлогодней сухой травы. Андрейка подставил ладошки к ноздрям Рыжика, и в ладошки дунуло теплом.

— Где Нянька? — спросил Андрейка у Кати.

И Рыжик и Катя сразу посмотрели на кошару. Катя схватила Андрейку за унт, потянула. Кошара стояла на горке, вдалеке от юрты. Коза тянула Андрейку к кошаре.

Андрейка приказал Рыжику лечь, взобрался в седло и поехал. Катька бежала впереди.

Чем ближе Андрейка подъезжал к кошаре, тем больше беспокоился. Он уже слышал приглушённые голоса матери и бабушки Долсон. Вдруг Катя призывно заблеяла. Рыжик заржал, и из кошары, как огненное пламя, вырвалась навстречу им Нянька.

Подбежав, она сделала круг и снова умчалась в кошару. Да что же там такое происходит?.. Андрейка заставил Рыжика лечь, слез с седла и побежал в дверь кошары. Мать и бабушка Долсон стояли у загородки. Нянька, подняв передние лапы на загородку, неотрывно смотрела перед собой, и вся её огненная шерсть поднялась. С крыши кошары сквозь отверстие падал свет на что-то белое. Андрейке показалось сначала, что это небольшой снежный бугорок. Катька забежала в кошару следом за Андрейкой и стала рядом с Нянькой. Нянька не лаяла, но это даже было хуже: она вся словно кипела, внутри у неё переливались хрипы и такое грозное урчание, что Андрейка тоже весь напружился, как будто приготовился к прыжку. И мать и бабушка Долсон молчали. Они вроде бы и не заметили, что пришли Андрейка и Катька. Вдруг Андрейка увидел, что белый сугроб зашевелился. Над ним поднялась голова птицы с красным клювом. Сомнений быть не могло: в загородке лежала живая птица и поводила из стороны в сторону своей гордой головой. Андрейка теперь рассмотрел и красное пятно на белом крыле. Он почувствовал, что на голове у него что-то зашевелилось. Андрейка поднял руку и пригладил волосы. Но они не слушались, стояли торчком. «Как у Няньки», — подумал Андрейка. Он погладил Няньку, но она ещё больше ощетинилась и даже не вильнула хвостом. Спина её напружилась и мелко вздрагивала. А Катька приветливо помахивала своим коротким хвостом и с любопытством рассматривала белое чудо. Откуда здесь взялась незнакомая птица? И почему на ней кровь?