Поездка к Солнцу

Андрейка вбил себе в голову, что Дулма должна ездить к нему. А почему бы ему не сесть на Рыжика и самому не проехать до юрты Бутид Балбаровой?

Попробуйте сказать об этом Андрейке, и он замотает головой, так произнесёт своё «не-е-а», что вы рассердитесь на этого маленького упрямца. Но вы можете сердиться сколько угодно, а если не знаете степи, то к Дулме не попадёте.

Новый человек в степи немало будет блуждать там, где Андрейка пройдёт с закрытыми глазами! Для новичка вся степь одинакова: сопки похожи друг на друга, пади различаются только тем, вспаханы они или уже засеяны. А дороги… Степные дороги так же быстро рождаются, как исчезают. Прошла грузовая машина, примяла траву. Потом следом проехала телега. Тракторист, хоть ему это и не совсем прямо, повёл свой гусеничный трактор и окончательно проложил колеи. Ну, а потом пошло и пошло: машины, верховые лошади, отары, возы, гружённые сеном, верблюды с навьюченными юртами… Вот так живёт новая дорога в степи. Живёт до тех пор, пока однажды кто-то не заметит, что по ней ездить тряско, что колёса то и дело попадают в выбоины, что стала она пыльной. Тогда прокладывается новая дорога, а старая зарастает травой. Разобрать, куда ведут эти дороги, не просто.

Вот и узнай, куда тебе ехать. Если даже тебе расскажут, куда свернуть, на какую горку подняться, где повернуться к солнцу лицом, через какой сухой ручей переехать, то всё равно ты приедешь куда угодно, но только не туда, куда спешишь. Поэтому лучше обождать попутчика. Может, завернёт на своей Резвой дядя Куку. Может, председатель колхоза, «обегая» на «Победе» отары, остановится на несколько часов около юрт Нимаевых. А может быть, и сам Арсен Нимаев захочет проведать Бутид Балбарову.

А пока в степь окончательно пришла весна.

Андрейка все дни проводил в кошаре или у Лебедя-Лебедина. Уж что-что, а лентяем его не назовёшь.

Как только ему не надоест возиться с Лебедем-Лебедином! Был бы ещё у лебедя покладистый характер, как у Няньки или Рыжика, а то Андрейка принесёт ему для подстилки сена, а лебедь нарочно садится на голую землю. Поставит перед ним еду, а лебедь ни за что не притронется, пока не уйдёт Андрейка.

Однажды Андрейка долго задержался около юрты и пришёл в сарайчик, когда солнце стояло над самой головой.

Как только Андрейка открыл дверь, Лебедь-Лебедин поднялся, приступил на больную лапу и сердито закричал: «Где ты ходишь, Андрейка? В белой миске выпита вся вода и в корытце нет еды. Я хочу есть и пить!»

— Н-но-а! — ответил Андрейка. — Вот вода, а вот крупа. Пей. Ешь.

Лебедь-Лебедин обиженно отвернул голову.

— Ладно, — сказал Андрейка просяще, — ешь!

Лебедь вдруг вытянул шею, она стала у него длинной, сунул голову сначала под крыло, быстро-быстро перебрал перья, залез себе под живот, закинул голову через спину, потрогал больное крыло и так замер.

— Ешь, — ещё раз попросил Андрейка.

Голова Лебедя-Лебедина лежала теперь на спине, и Андрейка разглядел её. Чёрные полоски шли от глаз к самому клюву. Со всех сторон похожий на оранжевый жарок клюв словно обведён чёрной тоненькой ленточкой. И на самой середине тоже чёрная полоска.

Интересно, почему это у белого лебедя такие чёрные лапы и чёрные полоски на клюве?

Лебедь открыл клюв, поводил им из стороны в сторону, потом сунул его в воду и снова запрокинул.

Андрейка довольно хмыкнул и пошёл к овцам в кошару.

Спотыкаясь на длинных ножках, тычась мордочками куда попало, ходили новорождённые кургашки. А овцы есть такие, как верблюдица Мая. И они не хотят кормить своих детей.

Андрейка заходит в загородку, берёт двух кургашек и выносит во двор кошары. А кургашки кричат, надрываются. Андрейка сопит, сердится, ему жалко их, но что тут сделаешь? Няньки сегодня нет и Катьки нет. Они бы тоже сердились на упрямых и глупых овец.

Нянька и Катя каждое утро стали уходить с отарой. Катька идёт впереди всех овец, её не надо подгонять. Овцы идут за ней. Нянька обегает отару и помогает отцу собрать овец в одну кучу. Нянька стала теперь рабочей собакой, а Катька — поводырём отары. Все работают: отец, мать. Нянька и Катя пасут отару. Бабушка Долсон и Андрейка ухаживают за овцами и кургашками в кошаре.

Каждый день рождаются в кошаре новые кургашки, и надо, чтобы овцы не задавили их (а есть и такие неловкие овцы, что лягут и придавят кургашку).

Надо, чтобы кургашки сразу же начали сосать вымя. Самых слабых, голеньких кургашек Андрейка и бабушка Долсон забирают в юрту, кутают их в овчинные одеяла и поят молоком из резиновой соски, надетой на бутылку. День вот так поживут кургашки, поспят в юрте ночь, а потом Андрейка вынесет их на солнце. А на солнце кургашки начинают подпрыгивать, падают и снова становятся на ноги.