Поездка в Россию. 1925: Путевые очерки

«Среди сегодняшних читателей моих записок много тех, кто многое успел забыть; есть и те, кто были еще детьми и не имеют понятия о тогдашних наших делах и не понимают всей мерзости обмана и фальсификаций, сопровождающих создание нашего теперешнего государства. Поэтому мне кажется необходимым хотя бы в „общих чертах представить картину нашей общественной жизни того времени“», — писал сам Мирослав Крлежа в своих путевых заметках, изданных в 1926 г., о совсем недавних тогда событиях начала XX века. И действительно, книга о поездке в Россию, включающая главы, посвященные родине писателя и соседним с ней странам, поистине могла считаться «энциклопедией хорватской жизни» этого периода.

Но уже спустя пять-десять лет после выхода книги многие его современники и соплеменники либо забыли, либо не знали по молодости лет о событиях, о которых идет речь в путевых заметках Крлежи, о людях, которых он упоминал и с которыми вел свой внутренний диалог. Что же говорить о российском читателе начала XXI века! Упоминания об Австро-Венгрии, составной частью которой до 1918 года была Хорватия, не часто встречаются даже в специальной научной литературе на русском языке. Не многим более известна в нашей стране история королевской Югославии. Только узкому кругу специалистов ведомы перипетии развития коммунистического движения в этой стране.

Несмотря на то, что за последние десять лет многие документы того времени стали доступны для исследователей и в Загребе, и в Белграде, и в Москве, даже подготовленному читателю мало что известно о резких межнациональных противоречиях, проявившихся сразу же после возникновения в 1918 г. столь желанного общего государства южных славян, о хитросплетениях взаимоотношений Москвы и Белграда, Коминтерна и КПЮ, Стьепана Радича и Георгия Чичерина…

Автор «Поездки в Россию» постоянно обращается к прошлому хорватского народа, оперируя малопонятными нашим современникам политическими и юридическими терминами, он яростно полемизирует со своими современниками, имена которых сегодня не много скажут даже специалисту. Но без расшифровки этой полемики, без уточнения смысла эмоциональных аллюзий Крлежи книга потеряла бы присущий ей своеобразный исторический и художественный шарм. Поэтому современному российскому читателю, который хочет прочитать текст «зряче», а не «вслепую», хочет понять все тонкости и блеск авторской иронии и оценить своеобразие его взглядов и позиций, иными словами, хочет почувствовать, как этот текст звучал для современников, мы предлагаем небольшой исторический комментарий. Без понимания того, в какой среде возник литературный, эстетический и политический феномен Мирослава Крлежи, невозможно понять его иногда парадоксальный, но всегда интересный взгляд на окружавший его мир, понять, почему он в 1925 году так настойчиво стремился в Советскую Россию, что он там увидел, о чем стал размышлять, о чем и почему написал, о чем и почему умолчал.

Почему же это произведение пришло к российскому читателю только спустя восемьдесят лет после написания? По каким причинам оно в первозданном виде после первого издания 1926 г. никогда не переиздавалось даже в социалистической — «титовской» Югославии? Почему книгу Крлежи можно воспринимать и как мемуары, и как и журналистский репортаж, почему сегодня ее можно анализировать и как чисто литературное произведение, и как уникальный исторический источник, в котором важен не только текст, но и подтекст?

Ответы на эти вопросы и составят историю самой книги «Поездка в Россию».

Сначала обратимся к каноническому жизнеописанию автора^[431], вошедшему во второй том трехтомного энциклопедического издания «Крлежиана».

Мирослав Милан Крлежа прожил долгую жизнь: он родился 7 июля 1893 г. в Загребе в семье чиновника и скончался 29 декабря 1981 г., будучи широко известным и признанным писателем, общественным деятелем и редактором «Энциклопедии Югославии».

Сам Крлежа назвал свою написанную на склоне лет автобиографическую повесть «Детство в Аграме», выбрав для родного города не его хорватское название — Загреб, — а немецкое «Аграм», подчеркнув связь интеллектуальной и политической атмосферы столицы Хорватии с тем, что происходило в Вене и других центрах Австро-Венгерской монархии.