Читаем Поэзия и проза Древнего Востока полностью

Сыма Сян-жу (ок. 179—117 гг. до н. э.) – известный государственный деятель и поэт. По преданию, его поэма «Там, где длинны ворота» была пани-сана по просьбе покинутой жены императора У-ди. Рассказывают, что государь, потрясенный описанием глубокого горя, вновь приблизил к себе жену. Перевод публикуется по книге «Китайская классическая проза».

Император Вэнь-ди (дословно: «Просвещенный») правил с 176 по 156 г. до н. э. Перевод публикуется впервые.



Чжан Хэн

Вернусь к полям

Живу в столичных городах уже давным-давно, но нет во мне ума и светлого сознанья, чтоб помогать моменту дня. Все, что я делаю, – так это – подхожу к Реке, чтобы на рыбок любоваться, и подождать, когда Река будет прозрачна и чиста[406], что вряд ли будет когда-нибудь. Я близко к сердцу принимаю отрывистость и настроение Цай'я[407]; и я последовать готов за разрешением сомнений тому, что скажет Тан.

Воистину непостижима и темна небесная стезя! Я мысленно иду за рыбаком-отцом[408] и с ним сливаюсь в его счастье. Я стану выше мира грязи, уйдя подальше от него, и навсегда я распрощаюсь с делами суетного света.

Теперь как раз средина самая весны и лучший месяц в ней. Погода теплая сейчас и воздух чист. И на полях, и на низинах все сплошь цветет и заросло. Все сотни разных трав цветут богато и роскошно. Утенок «королевский глаз» захлопал крыльями уже, а щеголь песню затянул на свой безрадостный мотив. Скрестившись шеями, созданья порхают вверх, порхают вниз – квань-квань, чирикают, йин-йин. Вот среди этого всего я начинаю здесь блуждать, гулять и странствовать повсюду и все хочу, чтоб усладить свое мне в этом чувство, душу.

И вот я тогда, как дракон, запою, гуляя в просторных лугах; и, как тигр, засвищу на горах и холмах. В воздух взгляну – и пущу влет стрелу с тетивы; вниз погляжу – и удить буду в долгой струе. Напоровшись на стрелу, птица найдет в ней смерть; а набросясь на живца, рыба проглотит крюк. Я сброшу ушедшую в облако птицу; подвешу глубоко заплывшую рыбу.

Затем уж светящее чудо косить начинает свой луч, и преемствуется оно полной луной, просторным светилом. До высшей радости и беспредельной довел свободные свои блужданья,– хоть солнце на вечер идет, а я усталость позабыл. Я весь в обаянье той заповеди, что оставил нам Лао-мудрец, и сейчас же готов повернуть я коней к своей хижине, крытой пыреем. Там я трону чудесный уклад пятиструнки моей[409], запою я о том, что надумали, что написали и Чжоу и Кун[410]. Взмахну я кистью с тушью на конце и ею выражу цветы моей души. Я встану в колею, в орбиту Трех Монархов великой древности хуанов[411].

И если теперь я дал волю душе идти за пределы земные, зачем мне учитывать все, что ведет к блеску-славе одних, к поношенью других?



Чжан Хзн (78—139) – знаменитый поэт и астролог, особо прославившийся своими сочинениями в жанре фу. Перевод публикуется впервые.



Из «Девятнадцати древних стихотворений»

 * * *

В пути и в пути,

все время в пути и в пути..,

И мы, господин,

расстались на целую жизнь.


Меж нами лежат

бессчетные тысячи ли,

И каждый из нас

у самого края небес.


Дорога твоя

опасна да и далека.

Увидеться вновь, кто знает,

придется ли нам?


Конь хуских степей[412]

за северным ветром бежит,

И птицы Юэ[413] гнездятся

на южных ветвях.


А вот от меня все далее ты,

что ни день.

Одежда висит

свободней на мне, что ни день.


Плывут облака,

все белое солнце закрыв.

И странник в дали

забыл, как вернуться домой.


Тоска по тебе

состарила сразу меня.

Вслед месяцам год

приходит внезапно к концу.


Но хватит уже,

не буду о том говорить...

Себя береги,

ешь вовремя в долгом пути!


* * *

Зелена-зелена

на речном берегу трава.

Густо-густо листвой

ветви ив покрыты в саду.


Хороша-хороша

в доме женщина наверху —

Так мила и светла —

У распахнутого окна.


Нежен-нежен и чист

легкий слой белил и румян.

И тонки и длинны

пальцы белых прелестных рук.


Та, что в юные дни

для веселых пела домов,

Обратилась теперь

в ту, что мужа из странствий ждет.


Из чужой стороны

он никак не вернется к ней,

И пустую постель

очень трудно хранить одной.


* * *

Вечно зелен, растет

кипарис на вершине горы.

Недвижимы, лежат

камни в горном ущелье в реке.


А живет человек

между небом и этой землей

Так непрочно, как будто

он странник и в дальнем пути.


Только доу вина —

и веселье и радость у нас:

Важно вкус восхвалить,

малой мерою не пренебречь.


Я повозку погнал,—

свою клячу кнутом подстегнул

И поехал гулять

там, где Бань[414], на просторах, где Ло.


Стольный город Лоян,—

до чего он роскошен и горд.

Перейти на страницу:

Похожие книги