Поэзия Латинской Америки

Настаиваю на красоте растительного мира,
в которой убеждает нас величие пейзажа
и спокойствие гор.

Свобода, разлитая между землею и небом,

воплощена в обыкновенном листочке
или в текучести вод.

Крестьянин не ошибается, когда вместе с дождем собирает небеса

в потайные водоемы бесконечности
и когда, следуя изначальной правде земледелия,
сам покорно падает в почву, как ежегодно сеемое зерно.

Легкий ветер, это залог урожая,

а солнечный свет придает колосьям золотистость и праздничность.
Человек и часть природы, и ее история,
и, чтобы жить, обязан трудиться, питаться и отдыхать.

Он заводит семью, а потом засыпает

в податливой унавоженной земле по берегам рек,
которые разливаются и затопляют ближние леса
и жилище и обитающие в нем мечты.

На смену отцу приходят дети,

они валят деревья времени,
а затем тоже почиют на очищенных ими участках

и отрешаются от всего: от податей,

от свежего воздуха и от магии огородных чучел,
оголяемых вихрями…

Совершенно отсутствующие, отчужденные и от радостей и от обид.

Там, в глубине перемешавшихся могил, нет ни солнечных лучей,

ни того, что когда-то было человеком: труда,
усталости, бедности и одиночества.

Проходят гражданские войны

и оставляют после себя разоренные поля,
изувеченных мужчин и растоптанные розы.

Сколько глаза мои видели,

а я не могу сказать, где и когда
мне суждено умереть.

Да, были и горе и счастье,

но теперь забываются и люди и даты.

И ни быстротекущие часы, ни увядающие цветы меня уже

не волнуют,
только твое зияющее отсутствие в каждой вещи
и я сам, потерянный, посреди своих голосов.

ГУСТАВО ВАЛЬКАРСЕЛЬ [244]

Гимн маису Перевод С. Гончаренко