Поэзия Латинской Америки

Оставляю мою тень,
что иголкой в улице засела
и с тоской озирается на стены,
на окна в решетках, за которыми любить не умела
на город мой с его каменным небом.
Оставляю призрачные руки,
что скользили по клавишам, бедрам, и струям и в'eкам медовым,
мои пальцы, с которых сошли эти строчки
поступью той, чье сердце, как обшлага, сносилось.
Оставляю лысую голову, лапки мои паучьи,
мое платье, в подпалах от сгоревших предвестий,
полинявшее от лампы над поздней книгой.
Оставляю побитые крылья, мою игрушку,
заводную лошадку, что годами скакала
к тем верховьям, где ключ величья и смерть для смерти.
Оставляю эти несколько книжиц, потраченных ленью,
образ мира в груде мутных осколков
и заглохший стон под лавиной молний,
что зажат в зубах, как щепотка раскисшей глины.

Прими это все, собери словно крошки с юбки,

хоть эту малость подай на прокорм забвенью.

ВАШИНГТОН ДЕЛЬГАДО [246]

«Сеньор рантье…» Перевод Б. Слуцкого

Сеньор рантье,
сеньор чиновник,
сеньор помещик,
люди бессмертны,
но вы-то смертны.
Любопытно, что гнить начинают
еще до того, как станут трупом.
Терпите свой смрад, если хотите,
демонстрируйте его понемногу,
но не болтайте.
Выставляйте задницы, сеньоры,
но никогда не рыдайте,
даже для скотов необходимо
кое-какое приличье.
Не забывайте также о небе,
о белых крыльях,
о музыке арф,
сладостно звучащих
под вашими сладостными перстами.
Подумайте о книгах, которые вы листаете,
о заброшенных чахоточных вдовах,
которых спасут ваши золотые трубы.
Подумайте о ваших купюрах, о
лете на пляже, о любовнице-блондинке,
об эфебе-брюнете, о бедняках,
которых вы облобызаете в мире ином,
о земных просторах и о засахаренном
небе.
Подумайте обо всем,
потому что в этом мире
вам пребывать не так уж долго.

АЛЕХАНДРО РОМУАЛЬДО [247]

Хорал в честь Тупака Амару [248] , который зовется Свободой Перевод Риммы Казаковой

У меня уже нет сил, чтобы все это вынести…

Микаэла Бастидес

[249]