Поэзия Латинской Америки

Когда произносишь твое имя
невольно текут слюнки, —
перуанский чокло, зеленый початок;
маис древних инков;
теплые зерна нежности;
гроздь пенных зубов;
памятник зеленых цивилизаций;
невесомый дух хмельной чичи,
настоянной на веках;
изначальные зернышки крови,
близнец счастья,
крылья, поднявшие Перу над Америкой,
зоревая ступень истории,
древнее золото флоры…
Время вознесло тебя на своих плечах
к высотам Мачу-Пикчу
и за руку вывело в равнины побережья.
Ты — сама жизнь;
материал, из которого сделано имя Перу;
четкие шеренги зерен —
боевой авангард лакомой снеди;
заплетенная легендами грива;
желтый гранат неколебимой любви;
сок, в котором бродит пенистая мечта;
гордый брат картофеля;
плод, от рожденья поделенный
по-братски, поровну:
знамя индейских общин;
причастие остроконечных Анд —
их кровь и просвира;
священный початок,
манна земная,
жемчуг мифа,
посох слепого,
прибежище нищих,
неугасимый зеленый факел…
С тебя начинается вкус отчизны.
Из твоих белых сосцов, —
перуанский початок, маисовое Перу, —
сочится млечная вечность.

СЕБАСТЬЯН САЛАСАР БОНДИ [245] Перевод Б. Дубина

Рождество в разлуке

Знаю, что кто-то вдали сейчас
пыль отряхнет с нашей детской елки
и замерцают на ветках помятые звезды.
Знаю, что кто-то качает стаканом в такт
замирающим нотам перуанского вальса,
нарушая семейный порядок в декабрьский вечер.

Стол наш будет накрыт, и никто

не обернется взглянуть, как вхожу я,
как сажусь на законное место старшего сына
и напеваю, хмелея, и прерываю молчанье
чем-то сердечней этой грошовой открытки.

«Доброго вам рождества!» — говорю, как сказал бы:

«Снова я здесь», — потому что люблю этот мирный покой,
где неспешное время вышивает украдкой
крестики счастья на темной изнанке нужды.

Знаю, что кто-то вдали сейчас

к двери рванулся, вспугнув расстоянья, как птицу,
и встречает меня, и смеется, смеется…

Собственноручное завещание