Поэзия на европейских языках в переводах Андрея Пустогарова

Звучит упорно древний ропот моря
у берегов пустынных – снова воды
затопят тысячу пещер до свода,
заклятиям Гекаты темной вторя.
А ракушки на дне, не зная горя,
лежат недвижно в ясную погоду —
пока ветра не вышли на свободу,
не начали буянить на просторе.
Уставшие от суеты угрюмой
глаза ты этой ширью приласкал.
От приторных мелодий и от шума
очисти уши – погруженный в думу,
сядь, жди – и вздрогни у пещер и скал,
как будто хор наяд вновь зазвучал!

On the Sea

Кузнечик и сверчок

Поэзия земли всегда жива.
Пусть стихли от жары тяжелой птицы,
но голосок сквозь всех оград границы
дойдет с лугов, где скошена трава.
Кузнечик это! У него права
на роскошь лета. Нет, ни на крупицу
его восторг чудной не сократится —
сорняк приют даст, загрусти едва.
Поэзия земли останется всегда.
В молчании мороза, ближе к ночи,
сверчок за печкой остро застрекочет,
сквозь дрему ты почувствуешь тогда:
зеленым стал наряд холмов —
кузнечик вновь поет среди лугов.

On the Grasshopper and Cricket

«День кончился, ушла пора услад…»

День кончился, ушла пора услад.
О, где вы, руки нежные и грудь,
и губы сладкие, и взгляд?
О талии томительной забудь!
Да, выскользнула Красота из рук —
очарование цветка, прощай!
И голоса растаял звук,
исчезли свет, тепло и рай.
Утехи ночи празднует закат
не по сезону, и любви черты
укрыв, и нежный аромат
под плотной тканью темноты.
Псалтырь любви читая, сон я заслужил,
ведь целый день постился и молил.

The day is gone, and all its sweets are gone!

Альфред Теннисон (1809–1892)

Улисс