Поэзия (Учебник)

Этому примеру следовал Василий Жуковский. Его баллады «Людмила» и «Светлана» (первое имя встречалось лишь у южных и западных славян, второе было изобретено предшественником Жуковского, поэтом и филологом Александром Востоковым) сделали соответствующие имена чрезвычайно популярными. Этой популярности способствовало и то, что имена были не только благозвучны, но и интуитивно понятны: Светлана связана со светом, а Людмила — должна нравиться (быть милой) людям.

Чаще поэты подчеркивают необычность и уникальность имен, используют их почти как слова заумного языка, звучные, но не обладающие очевидным смыслом (10.2. Поэтика гласных и поэтика согласных). Это было верно уже для стихов конца XVIII — начала XIX века, в которых часто возникали имена античных богов и героев. Во многих случаях эти имена были нужны поэтам именно для того, чтобы создать особый звуковой облик строки. Когда Константин Батюшков пишет: Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы / При появлении Аврориных лучей, — он обращает внимание читателя не только на место действия (итальянский город Байя) и ситуацию (предрассветные сумерки), но прежде всего на звуковое впечатление, которое возникает от непривычного для русского уха слова Байя, и на те звуковые связи, в которые вступает имя Аврора, созвучное другим словам в этих строках.

Редкие имена и фамилии могут привлекать поэтов не только своим звуковым обликом, но и особыми оттенками смысла:

                  ***
Во глубине вечерних хижин,
Не возвеличен, не унижен,
Во тьме не виден никому,
Благословляет эту тьму.

Ни безобразный, ни пригожий,

На ощупь тычется в прихожей,
Прислушиваясь, как замки
Выплевывают языки.

И став на миг себя моложе,

Державно шествует на ложе…
Ни Доброво, ни Дурново
Не вхожи в хижину его. [41]

Александр Беляков

Николай Недоброво́ — критик и литературовед начала ХХ века, Н. Н. Дурново́ — лингвист того же времени. Белякова интересует не биография и достижения этих ученых, а звуковой облик их фамилий, созвучных прилагательным добрый и дурной.

Во второй половине ХХ века поэты начинают использовать и самые обычные имена. Николай Звягинцев начинает стихотворение строкой: Митя меня познакомил с Димой и Татой (причем Дима и Тата действуют дальше, а Митя больше не упоминается вовсе) и этим сразу дает понять, что читателю предстоит войти в личное пространство автора и как-то связанных с ним людей, а в этом пространстве далеко не все понятно и очевидно для посторонних.

Иногда поэты, напротив, предпочитают использовать известные имена. В старой поэзии это были имена античных богов и героев, в новой их место занимают имена деятелей культуры и названия произведений искусства. Употребляя такое имя, автор сразу показывает, каковы его вкусы и предпочтения и с каким культурным багажом нужно подходить к чтению его стихов.

Так, Сергей Гандлевский начинает свое стихотворение строкой Баратынский, Вяземский, Фет и проч. и этим сразу выделяет «свою» читательскую аудиторию: тех, для кого важны классики русской поэзии XIX века, но классики как бы «теневые», не самые известные и заметные. В то же время ироническое и проч. в конце строки ставит под сомнение этот набор имен и его важность для современной культурной и общественной ситуации.

В начале XXI века схожим образом начинают использоваться имена из произведений массовой культуры, которые, с одной стороны, кажутся более понятными и современными, чем отсылки к античности или поэтической классике, а с другой предлагают неожиданные интерпретации всего стихотворения. Так, в стихах Елены Фанайловой встречаются и актеры голливудского кино (Киану Ривз, Ума Турман), и герои массовой культуры (граф Дракула или профессор ван Хельсинг):

            ***
Говорит Уме Турман
Отец ее ребенка
Специалист по разным единоборствам
Дэвид Кэррэдайн
В конце второй самой важной серии
Пытаясь ее урезонить
Положи детка пжлст наземь
Свое оружие
Ну, вы сами знаете
Чем это закончилось

Но я попробую к нему прислушаться [321]

Поэзия некоторых современных авторов буквально перенаселена людьми, которые названы по имени, изобилует реальными и вымышленными географическими названиями.

Так, в стихах Федора Сваровского действуют многочисленные персонажи, каждый из которых назван по имени (иногда оно «экзотическое», иногда самое простое) и обладает собственной, как правило, сложной биографией: