Поэзия зла

Мой голос теперь мягче, но он вибрирует от эмоций, которые мне сейчас непозволительны. Это заявление Уэйд игнорирует и откусывает кусок пиццы.

– Ты ведь знаешь, что я изучал серийных убийц, верно? Ну так используй меня. С этой недели на мне учебный класс, который я веду. Так что с завтрашнего дня буду связан по рукам и ногам. Остается только сегодня.

Я откусываю кусочек пиццы и обдумываю его предложение. В этой теме он действительно спец – из-за того что давно, еще до нашего знакомства, вплотную занимался поимкой одного неуловимого, матерого серийщика. Уэйд его нашел и поймал, чем сделал себе карьеру. С тех пор он консультирует по таким делам по всей стране. И не обсудить с ним мое было бы верхом глупости.

– Мы ж не для протокола, – заверяет Уэйд. – Кроме нас, здесь никого нет. Сядем и обсудим все детали, как в старые добрые времена.

– Да, конечно. Было бы здорово. Давай все проговорим.

– Давай. – Он доливает бокалы вином. – Выкладывай, что там у тебя.

Я рассказываю ему все о Поэте и о своей уверенности в том, что Ньюман Смит – наш человек.

– Он читал курс, увязывавший серийных убийц с поэзией, но это все косвенные улики. Конкретно сейчас я не могу доказать, что он – тот, кого мы ищем.

– Он соответствует твоему профилю, – рассуждает Уэйд. – По дороге сюда я, кстати, разговаривал с Лэнгфордом. Он сказал мне, что, по твоей версии, Поэт этим утром мог следовать за тобой. Через это он и выбрал Дэйва.

– Я знаю, что так оно и было. – Делюсь историей о своей аудиокниге и о том, как Дэйв случайно услышал по моему телефону стихи. – Убийца не просто одержим поэзией. Он ее еще и защищает, неким безумным образом.

– Что ж, тогда будем восхвалять Шекспира и жить себе в безопасности.

– Ты сейчас забавно сказал. Фрагмент, оставленный убийцей сегодня вечером, был как раз из Шекспира. Шестидесятый сонет.

– Есть мысли, что это может означать?

– Как я уже кому-то говорила, этот вопрос можно задать пяти специалистам и получить на него пять разных ответов. А вот что это значит для Поэта… Мне нужно время на раздумья. Он был в том кафе. Я там все сняла на видео, посмотри. – Я протягиваю Уэйду свой смартфон и демонстрирую съемку. – При этом никто из посетителей не был близок настолько, чтобы слышать наш с Дэйвом разговор.

Я хватаю свой ноутбук, а Уэйд перемещает пустую коробку из-под пиццы на пол.

– Откуда ты знаешь, что кто-нибудь во время вашего разговора не сидел там сзади?

– Я внимательно все фиксировала и не помню, чтобы кто-то там был.

Открываю запись с камер кофейни и нахожу тот момент, где я, сосредоточенно хмурясь, разговариваю с Дэйвом.

– Здесь обзор ограничен, – замечает Уэйд. – Ты не можешь видеть, кто стоит непосредственно за тобой, а также соседнюю барную стойку.

– Ты прав. Поэт мог там и быть, но не попасть на камеру. Только для этого он должен был знать, где они расположены.

– Может, он и знал.

Я хмурю брови:

– Каким, интересно, образом?

– А вот это вопрос, – говорит Уэйд. – Но меня больше беспокоит то, что этим утром он следил за тобой уже не в первый раз.

– Первое убийство, о котором нам известно, произошло всего несколько дней назад. И Робертс был детективом, который вел это дело. До того, как оно перешло ко мне, Поэт о моем существовании и не подозревал.

– Если не идти от обратного, – сомневается Уэйд. – Я уже указывал на это раньше: сколько детективов у нас имели отношение с поэзией? – Ответа он не дожидается: – Ни одного, кроме тебя.

– Уэйд, это просто смехотворно. Связь с моим отцом – я рассматривала ее как вариант, но он никак не мог знать мою давно похороненную историю.

– Опять же, если не идти от обратного. Сегодня вечером, Сэм, он убил для тебя.

Эта фраза звенит у меня в голове эхом:

«Сегодня вечером он убил для меня».

Эхо тех слов, что уже сидят у меня в рассудке, но эта оценка почему-то кажется излишне упрощенной. В Поэте есть нечто большее, чем одержимость одним человеком, и он фокусируется именно на этом.

– Хотя, в сущности, дело разве во мне? – возражаю я. – Оно в нем. Дэйва он убил, потому что тот задел поэзию, отозвавшись о ней уничижительно. Получается, я для Дэйва была просто средством, чтобы уязвить Поэта.

Встаю и вкруговую обхожу столик; мой ум работает быстро и четко.

– Дэйв оскорбил Поэта. Он принизил поэзию, заявив о ее никчемности. И, может быть, Поэт совершает эти убийства как бы от имени поэзии, но дело-то не в ней, а в нем самом. Отвергая поэзию, эти отрицатели отвергают его.

На губах Уэйда играет сардоническая улыбка. Он опять доливает вино, после чего встает и протягивает мне мой бокал.

– У меня ощущение, что Поэта ты понимаешь лучше, чем он понимает себя. И эту партию ты выиграешь. Верх будет за тобой.

Почти что тост. Я пью, но не за сказанное. Праздновать мне нечего. Еще сегодня я разговаривала с Дэйвом. А теперь он мертв.

Глава 45