Поэзия зла

– Убийство того молодого человека – совсем не то же самое, что отправка стажеров, – возражает Мур. – Кто их послал, мы знаем. А вот вы докажите, кто именно убил парня. Пока вы этого сделать не можете. А потому работайте, добивайтесь результатов. Собирайте необходимые доказательства. А эти ваши игры в сталкеров – пустое занятие. Ими вы ничего не добьетесь.

Капитан Мур разворачивается и выходит из кабинки.

– Сталкеров? – Я делаю шаг вперед, но Лэнг хватает меня за руку. Я рывком пытаюсь вырваться. – Пусти.

– Стой, не дергайся. Насчет сталкеров он, конечно, зря. Но в целом в его словах есть смысл. Нужно работать над этим делом. Углубляться. Уже через час у нас будут первые свидетели, которых нужно допросить.

Мне хочется его чем-нибудь стукнуть, но сейчас он прав. Над делом нужно работать. Моя ошибка в том, что тикающие часики последнего убийства заслоняют передо мной все, ослепляя своими деталями. Но Поэт – не бог, как бы он себя ни воспринимал. Он человек. И совершает вполне людские ошибки. Стало быть, пришло время копнуть глубже и поискать эти ошибки.

Глава 48

Мы с Лэнгом возвращаемся в конференц-зал, где я избегаю зрительного контакта с офицером Джексоном; тот, по счастью, не настаивает на моем внимании, которое я пока не готова ему уделить. Мы поговорим, только не сейчас. Я занимаю место рядом с Лэнгом и напротив Чака, быстро пробегая список собеседований (неплох, но слишком мал и растянут на целую неделю; работать над делом, бесспорно, надо, но быстрее).

– Давайте удвоим количество собеседований, – предлагаю я, глядя на Лэнга. – По Саммеру проводить опросы буду я. Насчет поэтических чтений я здесь лучший кандидат. К тому же я знаю, каким образом Дэйв распалил своего убийцу. Мне нужно поговорить с людьми, которые присутствовали на том чтении, и тогда будет ясно, смогу ли я точно установить, что именно сделал Саммер, определив таким образом свою участь.

– Да пожалуйста, бери, – Лэнг пожимает плечами. – Мы даже не знаем, сработал ли триггер в ту самую ночь. Лично мне о поэзии известно лишь то, что она вызывает у меня зевоту, которую хочется чем-то запить. А еще зло берет, без причины.

На самом деле не так-то уж смешно, но все ржут так, как будто им это необходимо. Ржач получается напряженный и нервный, и тому есть свои резоны: убит молодой человек, без всякой на то причины, кроме его личной неприязни к стихам. Неприязни, которую иной может с таким же успехом испытывать к кофе, чаю или молоку. Мы все что-то любим и ненавидим, и это наше право как людей. Но теперь Поэт разом его отнял, заставив всех задуматься о том, как легко может измениться жизнь. Или оборваться.

Чак нервно прочищает горло, и настроение меняется с болезненного «все там будем» на буднично-сосредоточенный тон расследования. Меня представляют нашей обновленной команде, в которую теперь входят несколько техников и пара криминалистов. Единственно, кто, помимо Джексона и Чака, здесь выделяется, это Мартин Родригес – латинос на пятом десятке, с темными волнистыми волосами, присыпанными оттенками соли и перца, – и выделяется по нескольким причинам. Начать с того, что он – тот парень, который быстро и весьма эффективно вживился в Даркнет под видом охотника за цианидом. Родригес протягивает мне свои записи, которые впечатляют. Я бросаю на него любопытный взгляд:

– Ваши навыки – это что-то… Где же вы были всю мою жизнь?

– Да здесь, неподалеку. С некоторых пор работаю в опергруппе с Уэйдом. Он потянул за какие-то ниточки и втравил меня в это.

И еще одно, что ставит его особняком. Капитан к нему вообще никаким боком. Его подогнал Уэйд.

– В самом деле?

– Да, – подтверждает Мартин. – Он говорит, что вы должны ему вино и шоколад. А я считаю, что не ему, а мне. И еще убийцу. Я здесь для его поимки. Это и есть моя корысть.

– Думаю, вы мне понравитесь, – вслух размышляю я. – Но я встречала слишком много впечатляющих убийц, чтобы полюбить кого-то так быстро и безоглядно… Так что посмотрим.

– Возможно, мы стоим друг друга, – соглашается он и возвращается к своей работе. – Я сейчас планирую встречу насчет покупки цианида у дилера. Правда, не здесь. Не в Остине.

– А где? – интересуется Лэнг.

– Браунсвилл, – отвечает Мартин.

– Ого, – вскидываюсь я. – Так это же там, где вырос Ньюман.

– Улика косвенная, – замечает Лэнг, – но хотя бы кое-что.

– Смысла особо раскатывать губу как бы и нет, – рассуждает Мартин. – Хочу предупредить: наш подопечный вполне мог найти кого-то вместо себя, кто купил ему цианид. Я, например, родился здесь, но мои родители из Мексики. Если вы знаете, куда идти, то не нужно даже пересекать границу: есть куча людей, которые за нал сделают для вас все, что угодно. Остается только надеяться, что на границе он несколько расслабился и показал свое личико кому-то, кто говорит. А еще лучше, если рядом с камерой. Будем считать удачей, если выстрел у нас хотя бы не уйдет «в молоко».

Точно. Скорее всего, вообще мимо. Поэт бдительность не ослабляет. Даже не оставляет после себя ДНК.