Погадай на любовь (СИ)

Кирилл попрощался с другом, подумав, что тот все же неправ. Просто нужно было выбирать в жены не моделек или бывших шлюх, а нормальных женщин. Правда, в то, что сейчас есть они, эти нормальные, он и сам сомневался. Но ведь не в селах же их искать… В общем, нужно хватать эту Любу, которая кажется вполне спокойной и не гулящей, и присмотреться к ней внимательнее.

После этой навязчивой мысли Кирилл замер на выходе из кафе, прикусив губу. Может, Иван прав, и он порет горячку? Почему он так быстро увлекся девушкой, о которой совершенно ничего не знает? Да и увлекся ли? Но вот думает о ней постоянно. В любовь с первого взгляда Вознесенский давно не верил. Наверное, это просто любопытство, решил он.

Кто-то толкнул его, извинился, и Кирилл вышел, чтобы не мешать входящим. Закурил на пороге, глядя на переливающуюся огнями ночь, где-то вдалеке виднелась горящий алым маяк, который они с Иваном с детства называли местной «Эйфелевой башней», потому что видно было его из разных концов города. По нему в юности и ориентировались, если перебирали дешевого портвейна и не могли добраться домой. Кирилл усмехнулся, вспомнив, сколько их со Стояновым связывало, и в который раз подумал, что вернее мужской дружбы ничего не может быть. И ни одна баба никогда между ними не встанет.

Кирилл пошел к своему району, отказавшись от мысли взять такси — хотелось прoгуляться и подышать осенним воздухом, полным горечи сентябрьских костров, в которых люди жгли листву. Очередная одинокая осень обещала быть не такой одинокой, вот только Вознесенский сомневался, что это все — именно то, что ему нужно.

Но пусть завтрашний день сам решает свои проблемы. * * *

Чирикли просто порхала наутро после визита странного мужчины, который предложил ей помощь в поддержке ансамбля — слoвно та самая птичка, в честь которой ее и прозвали. Она приводила в порядок свою квартирку, убирая так сильно раздражавшие ее предмeты — гадательные шары, шали, перья да всякие бусы, что висели на окнах, на дверях, на зеркалaх.

Зеркала — отдельная тема. Видно было, что духи не слишком довольны, что Люба решила отказаться от их помощи. Гневно сверкали глаза теней, что клубились в отражениях, и одна даже ударила девушку, когда та занавешивала зеркало. На руке осталось некрасивое красное пятно, словно Люба утюгом себя прижгла, а боль была совершенно жуткая, и никакие мази не помогали.

— Ничего, — прошептала Чирикли, бинтуя руку, — за все нужно платить, и если обойдусь этим, то можно сказать, счастливо отделалась.

Она ведь не сразу поняла, как опасно тянуть силу из мира духов, но и обманывать посетителей не собиралась, а если бы отказалась от помощи гостей из запределья, то как бы могла в прошлое или будущее смотреть и надежду людям дарить? Люба, конечно, с детства карты умела читать, но тем, кто приходил к гадале Чирикли, этого было мало, они ждали от цыганки чудес, иногда они даже — явления духов и призраков, и несколько раз Люба уступала настойчивым просьбам, обращаясь к темной стороне запределья.

Теперь она об этом жалела, только вот назад время не вернешь. Но как разорвать нить, что связала ее так прочно с миром загадок и чудес, который оказался слишком жутким? Жаль, что Люба не отнеслась когда-то со всей серьезностью к бабушкиным словам.

«Никогда без важной на то необходимости не тревoжь мертвых, они потом спросят больше!» — так говаривала старая рома, куря табак, крепкий и пахучий.

Люба попыталась по детской своей привычке сделать вид, что если проблему не замечать, то она сама собой исчезнет. И вот с утра, встав пораньше, она порхала по квартире, пытаясь не обращать внимания на потусторонние шорохи и звуки, а потом и вовсе включила магнитофон, подаренный дядюшкой, чтобы романсами да старинными народными песнями заглушить все то страшное, что шевелилось за занавешенными зеркалами. Так было не слишком жутко. Не слишком старшно.

— Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету… — подпевала Люба любимой певице Анне Литвиненко, вешая светлый прозрачный тюль вместо вызывающе алых гротескных штор, более подходящих антуражу цыганки-гадалки. — Ночью нас никто не встретит, мы простимся на мосту…

Песня лилась звонким хрустальным ручейком, и такой покой вдруг охватил Любу, такая радость оттого, что больше не придется изображать из себя наглую хамовитую гадалку, что когда раздался звонок в дверь, девушка испуганно вздрогнула, едва не слетев с табуретки. Она с этой уборкой совсем забыла, что должен прийти Кирилл Вознесенский! Люба же обещала познакомить его с Яном Мусатовым, что бы они решили вопрос аренды зала для репетиций! Но прежде она должна поговорить с родственниками Кирилла. Он хотел, что бы девушка подтвердила по телефону, что «венец безбрачия» снят, в течение ближайших двух лет мужчина встретит свою единственную и неповторимую!

Люба спрыгнула со стула и отправилась открывать, ничуть не заботясь своим видом — в конце коцов, она тут делом занималась, а не на конкурс красоты готовилась.