Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье

«При очень многих общих чертах есть и определенные различия. Сталинизм – гораздо более изощренный заряд лицемерия и демагогии, опора не на откровенно людоедскую программу, как у Гитлера, а на социалистическую идеологию, которая явилась удобной ширмой для обмана. Ста сочетается с цепной реакцией пыток, казней и доносов, с оболваниванием миллионов людей, в большинстве своем не трусов и не дураков».

Сахаров пишет об уничтожении крестьян, о выселении народов. Сахаров повторяет: сталинский режим – антинародный. Сталинизм – это создание особого класса бюрократической номенклатурной элиты, которая пользуется явными и тайными привилегиями. Сахаров пишет: «Сегодня необходимо всемерно ограничить влияние неосталинистов на нашу жизнь. Неосталинизм – это выражение интересов бюрократической элиты, которые расходятся с чаяниями нашего народа и прогрессивного человечества».

В начале мая 68-го года сахаровскую рукопись уже читают знакомые. 22 мая глава КГБ Андропов получает один из экземпляров статьи.

«КГБ при Совете Министров СССР.

Совершенно секретно.

…16 мая с. г. Сахаров предложил одной из машинисток отпечатать пять экземпляров, имеющихся у него материалов. По получении данных о политическом характере размножаемого документа принятыми мерами удалось добыть одну из его копий, начиная со страницы 6.

Приложение: Текст на 36 листах, стр. 6-41.

Председатель Комитета Госбезопасности Андропов».

Андропов сообщает о сахаровской статье в Политбюро. Андропов вызывает к себе академика Харитона и говорит об опасности передачи сахаровской рукописи за границу. Харитон в поезде по дороге на Объект рассказывает Сахарову о встрече с Андроповым. Сахаров в ответ дает Харитону почитать свою статью. На утро спрашивает: «Ну что?» – «Ужасно», – отвечает Харитон. «Форма ужасная?» Харитон усмехается: «О форме я и не говорю. Ужасно содержание». Сахаров говорит: «Содержание соответствует моим убеждениям».

Через 18 лет закрытой жизни, 10 июля 1968 года, он, сверхсекретный физик, трижды Герой Соцтруда, лауреат Сталинской премии, сидит в своем коттедже на Объекте и слушает вечернюю передачу Би-би-си. Он только год как впервые купил радиоприемник. И вот 10 июля 68-го по Би-би-си Сахаров слышит свою фамилию. Он вспоминает: «Передавали, что в вечерней голландской газете 6 июля опубликована статья члена Академии наук СССР А. Д. Сахарова. Статья описывает опасности термоядерной войны, содержит призыв к сближению СССР и Запада как единственной альтернативе всеобщей гибели». Би-би-си передает, что академик Сахаров говорит об отсутствии демократии в СССР, об опасности догматизма и террора. Би-би-си передает содержание сахаровской статьи. Прослушав Би-би-би, Сахаров говорит: «Я понял, что дело сделано. Я испытал в тот вечер чувство глубочайшего удовлетворения».

В это время в Париже статью Сахарова, изданную в виде брошюры русскими эмигрантами, читает Елена Боннэр. С академиком Сахаровым она не знакома. Она вообще впервые слышит его имя.

Она в Париже в гостях у родственников-коммунистов. Париж только приходит в себя после студенческих демонстраций «Красного мая 1968 года». Возвращаясь в СССР, Елена Боннэр привезет с собой несколько брошюр со статьей Сахарова.

В августе 68-го Сахарова по поводу статьи вызывает министр среднего машиностроения Славский. Он говорит: «Секретари обкомов звонят мне, оборвали ВЧ, они требуют, чтобы я не допускал контрреволюционной пропаганды в своем ведомстве, принял жесткие меры». Славский продолжает: «Ваши рассуждения о сближении с Западом, об отказе от противостояния, об открытом обществе – абсолютная утопия, глупость». Сахаров отвечает в минуту: «В своей статье я писал об опасности для человечества такого подхода – без свободы мнений, без открытого обсуждения». Славский к этому моменту уже дал распоряжение о запрещении Сахарову доступа на Объект. Академик Сахаров отстранен от «атомного проекта».