Погибель Нового мира

Ограничение свободы — главное условие благополучного существования общества. Здесь важна мера ограничения. Полная свобода покончит с обществом моментально — человек рождается животным, и если не делать его человеком с помощью воспитания, волк пожирает волка. Полное отсутствие свободы так же ведёт к гибели общества — человек рождается свободным, и полное подавление свободы лишает человека разума. Факт современной европейской депопуляции говорит о том, что европейская идеология нарушила меру необходимой для нормального развития общества свободы. Бездумное освобождение европейского человека от духовной нравственности привело к культивированию животного индивидуализма и эгоизма, с которыми несовместимо существование общества.

Европеец очень любит животных, собачек и кошечек, и ради них готов отказаться от части своих доходов. Для животных организуют клиники, косметические кабинеты, работают заводы по производству специальной пищи. Домашние питомцы в Европе живут в условиях, которые не снились людям — миллиардам жителей земли.

Гуманное отношение к домашним животным в Европе вполне сочетается с миллиардом голодных людей на планете. Европейцы создали земной рай для себя и своих питомцев в отдельно взятых районах земли "забывая" о том, что десятки, сотни миллионов людей ежегодно умирают от голода.

Странный какой-то гуманизм получается, животный какой-то, нечеловеческий. Точнее, нынешний европейский "животный гуманизм", подразумевающий комфортное существование животных в одной стране и умирание людей от голода в соседней, — это и есть гуманизм эпохи Возрождения, доведённый атеистическим догматическим либерализмом до своего логического конца.

Деятелями Возрождения гуманизм понимался ещё в духе христианства, то есть, относящимся ко всем людям земли. Отсюда происходят идеи освобождения от рабства, гражданские свободы. Пока либерализм не приобрёл догматический характер, то есть, пока ещё были свежи в обществе религиозные принципы, относящиеся ко всем людям земли без исключения, гуманизм действительно "заботился" обо всех. Но по мере догматизации либерализма, по мере ослабления духовно-нравственных норм в европейских сообществах, гуманизм становится уделом только "цивилизованных" европейцев, не распространяясь на "отсталые" народы. Вот почему "высокоразвитого" европейца не коробит одновременное существование клиник для собак и факт смерти от голода одного ребёнка каждые три секунды.

Он для себя создал свой эгоистический рай, а на остальных ему наплевать — пусть дохнут, ведь они же получили независимость. Чувство ответственности за человечество полностью атрофировано в новом языческом мире европейского либерализма. Что там говорил Джон Донн? По ком звонит колокол? Самовлюблённым эгоистичным европейцам неведомо чувство ответственности не только за другие народы земли — они уже потеряли христианские представления о едином человечестве, но и ответственности за сохранение самих себя, вымирающих от депопуляции.

Гуманизм — это сейчас слащавенькая побасенка о добреньких людях, он патологически не способен сделать суровый выбор, требующий силы воли.

Кому помочь: одному ребёнку, умирающему от страшной болезни, требующей для лечения сотни тысяч рублей, или здоровым детям, умирающим ежечасно от голода? Либеральный догматик ужаснётся от предложенного выбора: надо помогать всем, заверещит он в истерике. Но почему-то в современном мире так не получается: люди просят о помощи на лечение больным детям, и получают её. А в это время мы знаем о том, что ежегодно на земле умирают от голода десятки миллионов людей. Не получается что-то одновременно лечить больных европейских детей за огромные деньги и накормить голодных и здоровых, чтобы они не умирали — это факт, от которого не отмахнуться! На одной чаше весов несколько спасённых от смерти детей и миллионы затраченных на это долларов, а на другой несколько долларов в день на человека и десятки миллионов умерших от голода — вот чудовищная реалия наших дней. Это и есть XXI век либерализма!

Если для нас все дети одинаково ценны, а деньги и средства в дефиците, то кому в первую очередь должна помочь цивилизация: здоровому, но умирающему от голода ребёнку, или неизлечимо больному? Такова суровая правда, от которой не спрятаться за догмы. Если для нас смерть от голода терпима, тогда ради спасения жизни одного больного мы будем смотреть за голодной смертью сотен здоровых детей. Если же для нас жизнь сотен детей более важна, чем жизнь одного, тогда нам придётся отказаться от дорогостоящего лечения и дать скончаться больному ребёнку.