Поглощенное время (СИ)

А жрец ударил по столу уже не корешком, а всею книжкой, плашмя - легкий столик подпрыгнул:

- Смотри!

Он грубо встряхнул книжку, и та раскрылась на какой-то засаленной закладке из веревочки

- Вот, написано: "демоны не могут воплощаться сами и поэтому познанию не поддаются. Они предпочитают оставаться неизвестными, нагнетая ужас, налетая и вскоре освобождая". А мы, мы, три идиота, воплощали ее! И те три идиота, старые - Панкратий, Эомер, Дункан! Ему-то, простецу, ничего не будет, а этих двоих уже нет! Пикси почти погиб...

Филипп побледнел, зашипел и выдохся.

- И, я думаю, именно я первым подарил ей облик... Смотри, пока смерть была демоном, она появлялась в момент гибели и уходила, так?

- Так.

- Уходила почти бесследно для остальных...

- Но горюют же?

- А для того горюют, чтобы принести себе, любимым, в жертву умершего - не отдавать его смерти, а сохранить для себя и тем возвыситься! А потом предать и отступиться... И пошел бы этот твой бог обратно в Море Крови...

- Подожди!

- Слушай, я - первым - подарил - ей - облик!

- Личинки?

- Ну да, и еще соблазнительной женщины, ты не заметил.

- Но это сделал покойный епископ...

- И до него, покойный принц Уриенс. Да не важно! За облик личинки, ей подаренный, отвечаю я. Злые силы! Львиноголовая Сохмет, Лернейская Гидра, женщина, личинка - да она просто выбрать не может, хочет сожрать все это сразу!

- И у нее не получается, да?

- Еще как получается - все сожрала, почти всех подмела. Обжора! И теперь стоит тут, как погода, а мы уже мертвы заживо. Слушай, - сверкавшие глаза наполнились мутью; жрец слабо махнул рукой, - Отпусти ты меня, все равно отвечать тебе не смогу?

- Ладно, - прошептал околдованный Шванк.

Филипп отложил книгу подальше, встал, отвернулся...

- А что же делать? - вдогонку спросил трувер.

- Не знаю, - сдавленно ответил жрец, - Поздно. Может быть, ничего. Оставил бы ты этот свой роман - происходящего он не касается вообще, - и быстро ушел.

А Шванк, как всегда, остался.

***

Следующим утром показалось Солнце, предвещая близкий снег, и время вроде бы чуть шевельнулось. Трувер снова сидел в уголке у выхода, а Филипп рассказывал ему какую-то очередную подробность о Красном Бастарде; видимо, во искупление вчерашней вспышки. На самом деле еще ночью Гебхардт Шванк твердо решил больше не беспокоить жреца, но тот пришел сам - как всегда, вскоре после рассвета.

Шванк, рассеянный, писал, а Филипп вспоминал перипетии каких-то очень сложных торговых сделок того времени; трувер совершенно скис, когда несколько раз прозвучало имя Пуйхла и упоминание о продаже ледяной горы на Побережье - от почти бессмертного короля Шванку ничего не надо было, он желал проигнорировать его и не заниматься лишними поисками.

И тут, как призрак, вошел в двери Пикси и встал, шагнув в зал. По правде говоря, Филипп и Шванк не сразу и поняли, кого видят, кто предстал перед ними - вошедший отрастил небольшую бородку очень приятного каштанового оттенка. Камзол на нем был бархатный, зеленый - и штаны с сапогами из тонкой кожи, под цвет глаз-орешков. Он поднял подбородок, обежал взором потолок и сказал:

- Эомера нет - и стало вроде бы светлее! Есть чем дышать.

Тут до Шванка дошло:

- Пикси, ты призрак?! - пропищал он.

- Узнали, наконец, - ласково улыбнулся гость, склоняя голову набок, - А вот не скажу - сами угадайте, призрак я или нет!

Он сделал еще шаг, показать себя, и снова замер. Узкие штаны все-таки прилегали плотнее к той ноге, которая согнулась при ходьбе; но позвоночник вроде бы выпрямился, и мастер Пиктор явно был выше, чем прежде.

- Пикси, ты живой! - заулыбался, заухал Филипп и растопырил руки.

Мгновения не прошло, а Пикси уже сидел и чесал тройные щеки знакомого кота; тот столбиком сидел на его коленях и, не мигая, глядел в глаза.

- Ах ты, Львенок! Узнал, Леонид, да? Узнал. Давай тебя в лес заберу? Я серьезно - там есть, на кого охотиться.

Но рыже-пегий кот вроде бы покачал головою и свернулся клубком. Шальной Шванк уселся на стол и начал по-школьному болтать ножками. Филипп тихо посмеивался.

А Пикси передал кота Шванку и сказал, хитренько улыбаясь:

- Если честно, я сам не знаю, призрак я или нет - потом расскажу. А сейчас мне надо к епископу с двумя свидетелями - я хочу вас.

- Хорошо! - сказали оба враз, и Пикси, то и дело воздевая руки, повел их.

...

Сам епископ Акакий предпочел бы поселиться в галерее между Библиотекой и Скрипторием, свить там гнездо наподобие крысиного, а по смерти воплотиться буквицей, но... Храм должен отдохнуть, а кроткий Акакий устраивает всех.

И вот сейчас сидит он в непривычном епископском домике и, чтобы восстановить равновесие, разбирает остатки личных архивов трех своих предшественников: малый и случайный - Панкратия, странный и обширный - Гермы и самый большой, но ужасающе скучный - Амброзия, бывшего казначея.