Погода

У Сильвии новый план побега от цивилизации. Она хочет купить трейлер там, где лучше всего видно звездное небо. Несколько лет назад она жила там с бывшим, астрономом-любителем. Это где-то в Неваде, в нескольких часах езды от ближайшего города. Там в безоблачную ночь невооруженным глазом видна галактика Вертушка. Позже гуглю эту галактику; она находится на расстоянии двадцати пяти миллионов световых лет.

Хватит с меня активизма, хватит сбора средств, хватит псевдооптимизма, говорит Сильвия. Все, над чем она трудилась годами, уничтожено одним росчерком пера. Теперь ей хочется лишь одного – уехать туда, где тихо и темно.

У древних греков было особое слово, означающее «уединение в пустыне» – анахорез.

* * *

На занятиях медитацией опять почти никого нет. Многие ушли из-за того, что сказала Марго. Ее спросили, что она думает по поводу волны недавних обвинений в прессе. Она ответила, что ей очень грустно думать о бесчестных поступках этих мужчин. Но она не делит людей на жертв и агрессоров. А когда ее спросили о наказании, она заговорила о реинкарнации. Все в этом зале причиняли боль другим живым существам, сказала она.

Поэтому сегодня на занятие пришли только я и трое гетеросексуальных парней. Марго рассказывает о дукхе; слово обычно переводится как «страдания», но может иметь и другие значения. В тибетском буддизме у слова дукха часто иной оттенок смысла. И когда говорят «жизнь – это страдание», на самом деле имеется в виду «жизнь сносна». В смысле – не сахар, но потерпеть можно.

* * *

Больше нигде не чувствую себя как дома, говорит брат. Мы гуляем в парке; у него на груди спящий ребенок в слинге.

«Тебе надо к нормальному психотерапевту, – говорю я. – Я же не настоящий психотерапевт».

Он уже десять дней как живет у нас и спит на диване в гостиной. С Айрис видится, когда мне удается договориться с Кэтрин. Он накурился и изменил ей со старой подругой. Потом пошел домой и во всем признался. Пару недель они пытались помириться, потом она вышвырнула его уже навсегда.

Две недели он спал на диванах у друзей, сменил три дивана и наконец вернулся к нам. А я и забыла, какой ужасный из него сосед. Теперь вспомнила.

Он часами ходит туда-сюда по квартире. То же самое было, когда он бросил наркотики. Тогда что-то случилось с его ногами. Они шевелились не переставая. Всю ночь он ворочался в кровати. Никак не мог найти удобную позу. Мне мозг как будто ложкой выскребли, жаловался он.

* * *

Бен терпит, но с братом очень тяжело. Если бы кто-то из них ходил на работу, было бы проще. Генри по-прежнему занимается открытками, но боится, что Кэтрин и на работе от него избавится. Я допоздна не сплю и помогаю ему придумывать пожелания. Идеи есть, но первое, что приходит в голову, я не говорю.

Брату, который всех уже достал…

Сестре, которая так и не смогла ничего добиться.

* * *

Генри выпивает все наше молоко. Генри теряет пульт от телевизора. Генри сердится на Илая за то, что по утрам тот слишком рано врывается в гостиную. Генри поздно возвращается, забывает ключ, и приходится вставать и открывать ему дверь. Генри говорит, что не надо было ему заводить детей, это была худшая идея на свете. Потом Илай спрашивает: «Вы же не жалеете, что меня завели?»

Лето на улице, всем некуда деться.

«Ты почему так долго руки мыл?»

«Они были очень грязные».

* * *

Кэтрин уже отправила Генри документы на развод. Она, как обычно, все делает быстро. Генри расстроен, но, кажется, чувствует облегчение. Я сказала, что он должен хоть что-нибудь предпринять, чтобы ему стало лучше, иначе она совсем лишит его опеки. Марго согласилась с ним встретиться. В моем присутствии, хотя так обычно не делают.

Наконец с грехом пополам уговариваю Генри с ней пообщаться. После возвращаемся в квартиру. Илай сидит у окна один. «Вот смотрю на дерево или птицу, и вижу воздух вокруг», – говорит он. «Я таким же был в детстве», – говорит Генри. «Не таким же», – огрызаюсь я, и мои слова звучат слишком резко, резче, чем я хотела.

* * *

Я планировала перезвонить Сильвии, правда. Но Илай заболел гриппом, и я всю ночь просидела у его кровати с ведром. «Эвакуация! Эвакуация!» – объявил в четыре утра наш новый говорящий будильник. Мы с Беном потом еще спорили, кто первый придумал его купить.

Короче, я перезвонила Сильвии только через неделю. И услышала механический голос:

Этот номер отключен.

* * *

В фильмах-катастрофах, когда герой видит предмет из прошлого – например, зарядку для телефона или статую Свободы, – он плачет.

* * *

«Ты должна помочь мне, Лиззи», – говорит брат. «Я помогаю, – отвечаю я. – Я тебе помогаю». Усаживаю его на диван, включаю «Мою странную зависимость»[13].

Это шоу всегда успокаивает. Я хоть тальк не ем. И не влюблена в мост Веррацано.

* * *

Марго говорит, самые ужасные мысли надо проговаривать вслух. Если держать их в себе, их власть над нами только усилится. А я вспоминаю, как мама говорила: угнетенные боги становятся демонами.