Погоня за панкерой

– Не совсем, сэр. Я знаю, что говорю, точно избалованный ребенок. Но я не такая и не хочу оставлять такое впечатление. Все люди созданы неравными, и всякий, кто способен сосчитать до двадцати, не снимая ботинок, это понимает. Ты больше и сильнее папы. Я больше и сильнее Хильды. У меня опыта меньше всех, у папы больше. Папа – супергений, но он так сильно концентрируется, когда решает свои задачи, что забывает поесть – если за ним не присмотрит нянька… это была мама, потом я, теперь Хильда. Вы, сэр, самый практичный мужчина, какого я когда-либо встречала, управляете ли вы фибией, танцуете или говорите возмутительную полуправду, чтобы вытащить нас из неприятности. На троих у нас восемь или девять научных степеней… но тетя Хильда – ходячая энциклопедия благодаря ненасытному любопытству и необычайной памяти. Двое из нас способны рожать детей, двое – нет, но один мужчина может оплодотворить пятьдесят женщин… или пятьсот. Я могу и дальше перечислять множество вещей, в которых мы не равны друг другу. Двух одинаковых людей не бывает. Но в одном самом важном отношении мы все равны.

Мы все первопроходцы.

Женщины-первопроходцы шли туда же, куда шли их мужчины. Мужчины сами по себе не могут быть первопроходцами. Матери-пионеры подвергались тем же самым опасностям, что и отцы… и рожали детей, когда это было возможно. Дети появлялись на «Мэйфлауэре», множество их родилось в фургонах… и огромное количество их умерло, мужчины, женщины, дети. Но эти женщины не оставались дома в безопасности, нет, они шли с мужчинами.

Зебадия, я не прошу, чтобы меня взяли в те десять вселенных…

– Нет? Но выглядит все именно так.

– Тогда вы не слушали меня, сэр. Да, конечно, мне хотелось бы закончить обследование вселенных вращения… и я не боюсь неведомых опасностей. Но я никогда не просила об этом и не прошу сейчас. Это мое предпочтение, а не требование. А то, чего я требую – я уже изложила. Куда идешь ты, туда иду и я. Сегодня… и до конца наших дней. Если ты не скажешь мне убираться, не скажешь, что я тебе больше не нужна. Я сказала.

– Определенно, дорогая. Хильда?

Ловить рыбу или готовить наживку, чего ты хочешь сильнее, Язва? Меня в самом деле особенно не интересовало, куда мы сейчас направимся – любая вселенная будет для нас чужой. Однако Дити четко сформулировала наш политический курс, и если я попытаюсь его подправить, все только запутается, поэтому я немедленно ответила:

– Подписываюсь под каждым словом Дити. Я сказала.

– Джейк? Возвращаясь к моему исходному вопросу: имеем ли мы право подвергать наших жен опасностям, которые даже не можем вообразить? Я прошу совета у второго пилота.

– Капитан, именно ты убедил меня, что будет благоразумным исследовать вселенные, доступные с помощью вращения, и только потом искать удовлетворительный аналог Земли перемещением.

– Верно. Но это было до того, как мы проверили первые пять.

– Но капитан, я не вижу, чтобы ситуация изменилась. Мы будем подвергать себя, наших жен и наших нерожденных детей необычным воздействиям, что бы мы ни делали. И представимая опасность не обязательно лучше невообразимой, она может быть гораздо хуже. Планета, с которой мы были вынуждены бежать, имела серьезные недостатки и была полна известными опасностями еще до того, как мы случайно столкнулись с панки. Нет нужды перечислять их, поскольку все мы знаем, что Четыре Всадника Апокалипсиса были готовы снова отправиться в путь. Но я могу придумать очень близкий аналог нашей родной планеты, который будет намного хуже Земли, хотя там не будет ни одной панкеры.

– Продолжай.

– Аналог, где Гитлер получил атомное оружие, а мы нет. Вполне вероятно, что существуют несколько подобных аналогов, поскольку я могу придумать несколько очень небольших изменений истории, каждое из которых привело бы к такому результату. Несмотря на отвращение к их внешнему виду и странному цвету крови, я не думаю, что панки надо бояться больше, чем эсэсовцев. На самом деле холодный садизм некоторых человеческих существ – не только штурмовиков, таких можно найти в любой стране, в том числе в США – пугает меня сильнее, чем панки.

– Но не меня! – мы с Дити выпалили это одновременно.

– Но, мои дорогие, у нас нет данных о том, жестоки ли панки. Мы встали у них на пути, они попытались убить нас. Но они не собирались пытать нас. Это большая разница.

– Может быть, папа, но я ее не вижу. У меня от этих тварей мурашки. Держу пари, они бы нас пытали, если бы могли.

– Моя дорогая дочь, в твоих рассуждениях нет логики. Сколько тебе лет?

– Сколько мне лет? Папа, ты это должен знать лучше всех.

– И я знаю. Но я напоминаю – ты сама сказала, что у тебя меньше опыта, чем у любого из нас, а у меня больше всех. Я был намного старше тебя, когда отучился рассуждать подобным образом, причем не сам. С помощью Джейн, твоей матери. Хочешь что-то добавить, Хильда?