Погоня за песчаным дьяволом

– Мы кормить вас, – сказал Рой, указывая то на себя, то на путешественников. – Польза для нее. – Он кивнул на спящую Камилу. – Ходить со мной. – Рой сделал приглашающий жест, обращаясь непосредственно к Быкову, которого с самого начала выделил среди остальных. – Смотреть охоту.

Быков указал на свой фотоаппарат.

– Не возражаешь?

Он где-то читал, что дикари наотрез отказываются фотографироваться, утверждая, что каждый снимок отбирает у них частичку души и силы. Однако это оказалось не так – во всяком случае, в отношении австралийских аборигенов.

– Please, – сказал Рой, равнодушно пожимая плечами. – Be my guest.

Они отправились на охоту вдвоем, оставив остальных присматривать за Камилой, разводить огонь и готовить лагерь к ночлегу.

– На кого охотиться будем? – поинтересовался Быков, стараясь не отставать от Роя, который не ходил, а скорее бегал легкой рысцой.

– Филднек, – прозвучало в ответ.

Или что-то вроде этого.

Мир, залитый вечерним золотистым светом, был четок и ярок, как в голливудском фильме. Пользуясь прекрасным освещением, Быков сделал несколько хороших панорамных кадров, а потом направил объектив на аборигена.

Высмотрев какие-то следы на песке, Рой прошел по ним до довольно большой норы, опустился на колени и принялся простукивать бумерангом землю вокруг, напоминая врача, склонившегося над пациентом. Обнаружив какое-то известное только ему место, Рой позвал Быкова, и они вдвоем принялись рыть яму. Неожиданно австралиец прекратил это занятие, запустил руку в песок и вытащил за хвост упирающуюся ящерицу величиной с собаку. Она зашипела и раздула кожные складки на шее, как это делает кобра, но на Роя это не произвело никакого впечатления. Он прикончил жертву ударом бумеранга по голове и отправился к новой норе.

В лагерь они вернулись с тремя ящерицами, так что ужин удался на славу. Накормили и Камилу, которая смотрела по сторонам с таким видом, будто никак не могла понять, спит она или бодрствует. Для нее был сварен бульон в глиняной плошке. Отпив несколько глотков из рук Быкова, Камила блаженно улыбнулась и благодарно потерлась лбом о его плечо.

– Любить его? – спросила Йолга без церемоний.

Камила пожала плечами, потом кивнула. Еле заметно, но Быкову этого хватило, чтобы горячая волна нежности разлилась в груди.

– Завтра женить вас, – сообщил Рой как о чем-то давно решенном и само собой разумеющемся. – Были так… – Он показал по одному пальцу на каждой руке. – Стали так. – Он свел пальцы, плотно прижав их друг к другу. – Два-один.

– Шутка, – вставил Роман с улыбкой Семен Семеныча из «Бриллиантовой руки».

Он ошибся. Утром чуть свет Пиджал разбудил Быкова и поманил за собой. Камила была уже на ногах, все еще бледная, но вполне бодрая. Молодой абориген указал на утес с рисунками, возле которого их уже ожидали Рой и Йолга.

Камилу и Быкова поставили лицом к плоской песчаной поверхности, озаренной розоватыми лучами солнца. Их тени выделялись очень четко, будто были нарисованы черной краской. Держась по обе стороны от них, Рой и Йолга затеяли странный, молчаливый танец, заключавшийся в том, что оба подпрыгивали на месте, заложив руки за спину и выделывая ногами странные коленца.

Под конец они стали толкать Камилу и Быкова, вынуждая встать вплотную. После этого Пиджал обвел их тени куском голубого мела или затвердевшего песка. Рой внимательно осмотрел получившееся изображение, словно оно было полно некоего сокровенного, понятного только ему смысла. Оценив каждый штрих, каждую линию, он поставил перед собой заранее заготовленные горшочки с желтой охрой, красной глиной и черной сажей и принялся закрашивать силуэт. Где-то рисовались черточки, где-то ставились точки, а головы и контур были закрашены густо и жирно.

Пока Рой занимался этим, его соплеменники исполняли немелодичную песню, отбивая ритм с помощью палочек и костей.

– Всё? – с улыбкой спросил Быков, когда обряд завершился. – Теперь мы женаты?

– Не говори с ними в шутливом тоне, – предупредила Камила, перейдя на русский. – Они этого не любят. Им кажется, что над ними смеются.

И в самом деле, аборигены заметно помрачнели. Спеша исправить ошибку, Быков извинился, похлопал себя по голове и развел руками: мол, что с меня, дурака, возьмешь? Рой с царственным видом кивнул и сказал, что новобрачные должны оставаться на месте до тех пор, пока солнце не высушит рисунок. Йолге он велел собирать краски.

– Вы уходите? – спросил Быков. – Может, потом поохотимся вместе? Положено устроить свадебный банкет. – Он показал, как запихивает еду в рот, жует и закатывает глаза от удовольствия. – Пир, пир, понимаете?

– Да, – важно кивнул Рой. – Вы есть, мы идти. Дел нет больше здесь.

– Погодите, вы что же, уходите вот так просто?

Аборигены уставились на Быкова, словно он сморозил несусветную глупость или заговорил на совершенно незнакомом языке. Дело было не в неудачной конструкции фразы. Просто эти трое не понимали, зачем им оставаться с белыми людьми. Они встретились, дали друг другу все, что могли дать, больше их ничего не связывало и не удерживало вместе.

– Мы уходить, – подтвердил Рой. – Бай.