Погоня за украденным триллионом

Но на глобальной периферии все выглядит совершенно иначе. Места там абсолютно небезопасные – можно вспомнить количество государственных переворотов в Латинской Америке, диктаторские режимы в Африке, революции в России, войны и гражданские конфликты, сотрясающие мир, и, конечно, политические репрессии и чистки в большинстве периферийных стран. Авторитаризм порождает беззаконие; там, где не соблюдаются законы, едва ли можно ожидать наступления экономического роста; бедность нарастает, что влияет также и на государственных служащих. В России, далеко не самой бедной стране на земном шаре, официальная зарплата федерального министра в 1996 году равнялась 275 долларам в месяц – но расходы федерального бюджета в то время достигали 85,2 млрд долларов, и государственная собственность, проданная на аукционах в течение того же года всего лишь за 560 млн долларов, была перепродана между 2005 и 2014 годами более чем за 104 млрд. Были ли хоть малейшие шансы для должностных лиц не стать коррумпированными, а для России – не стать клептократией при таких обстоятельствах? То же применимо ко всем постсоветским государствам, как и к большой части периферийных стран. Можно еще добавить, что никто не чувствовал себя в безопасности в то время, таким образом, тяга не только к самообогащению, но и к накоплению средств за границей была очевидна.

Экономическая и финансовая глобализация в сочетании с открытыми границами стала решающим фактором, стоящим за системной коррупцией, которая распространяется во всем мире в последние десятилетия, особенно после «холодной войны». Количество средств, незаконно переданных от глобальной периферии в крупнейшие финансовые центры, поистине удивительно. Существует несколько оценок общей суммы средств, которые их владельцы держали в офшорах. К концу 2014 года считалось, что она приближалась к 40 трлн долларов, из которых приблизительно 12 трлн принадлежит гражданам стран с развивающейся экономикой. Ситуация существенно изменилась с начала 1990-х, когда офшорные юрисдикции использовались или богатыми западными бизнесменами для уклонения от уплаты налогов, или лидерами периферийных государств, которые чувствовали себя абсолютно свободными в разграблении своих стран. К концу 1990-х самые большие офшорные состояния приписывались президенту Гаити Жан-Клоду Дювалье (до 800 млн долларов), президенту Нигерии Сани Абачи (до 5 млрд долларов), президенту Заира Мобуту Сесе-Секо (5 млрд долларов или больше), президенту Филиппин Фердинанду Маркосу (от 5 до 10 млрд долларов), и президенту Индонезии Мохамеду Сухарто (от 15 до 35 млрд долларов). Но так как богатство политиков или бюрократов (и их приближенных), накопивших огромные состояния вне границ своих стран, увеличилось (президент Египта Хосни Мубарак предположительно обладал как минимум 70 млрд долларов), вся офшорная система управления благосостоянием, безусловно, полностью изменила свой исходный характер.

Несмотря на то что у офшорного финансового бизнеса долгая история (определенный след оставил Венский конгресс, объявивший нейтралитет Швейцарии, а также ослабление правил инкорпорации, записанное в Делавэре в 1889 году), он попал в центр внимания в 1970-х, после того как многочисленные офшорные зоны были созданы на Карибских островах, на трех островах близ берегов Великобритании и во многих других местах. Эти государства и компании предложили своим резидентам высокую степень сохранения финансовой тайны и абсолютную свободу в использовании средств во всем мире. Все это стало возможным с согласия и ведущих держав, которые «уважали» пожелания своих граждан ослабить налоговое бремя, и «развивающихся» стран, которые надеялись повысить инвестиции в свои экономики. По оценкам, сегодня 500 американских корпораций, входящих в список журнала Fortune, держат более 2,6 трлн долларов в офшорных юрисдикциях через аффилированные структуры и филиалы, минимизируя свои финансовые расходы.

В 1998 году Россия подписала специальное соглашение с Кипром, отменяющее двойное налогообложение, предположительно с целью дать возможность российским капиталам, выведенным из страны, быть повторно инвестированными – и даже понизила налог на дивиденды, чтобы поощрить инвесторов накапливать их. К середине 2010-х приблизительно 21 % всех ПИИ (прямых иностранных инвестиций) в Индию прошел через Маврикий, известный своим финансовым законодательством. Создание офшорной финансовой системы было почти полностью нацелено на обслуживание потребностей состоятельных людей из западных стран – и, как предполагалось, на облегчение проблем бедных стран глобальной периферии. Даже в наше время офшоры более широко используются богатыми странами, чем бедными, – но теперь мы видим огромные и важные отличия от того, какой эта система была в ее первые десятилетия.