Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

Прошло одиннадцать лет. Новый крымский хан Шагин-Гирей добровольно отказался от престола, крымские и ногайские мурзы присягнули русской императрице. Екатерина манифестом возвестила Европу о том, что Крымский полуостров, Тамань и Кубанская страна присоединяются к России. В 1791 году, после поражения в очередной войне, эти территориальные изменения признала и Турция. Русская царица к своим традиционным титулам «императрица и самодержица Всероссийская» прибавила новый: «царица Херсонеса Таврического».

Так завершилась долгая и трудная борьба России со степью. Крымское ханство – последний осколок Золотой Орды – на двести лет с лишним пережило ханства Казанское, Астраханское и Сибирское. Великая историческая драма непрестанного противоборства с татаро-монгольским нашествием, разыгрывавшаяся на просторах России пять с половиной веков, окончилась. Теперь уже не было нужды держать на границе постоянное войско – угроза миновала, и поэтому в 1775 году Екатерина II издала указ о расформировании корпуса ландмилиции. Основное бремя охраны границы легло на линейные полки действующей армии и казачьи войска. Запорожская сечь, исправно в течение веков оберегавшая южные границы Малороссии (Украины) и России, тоже оказалась лишней и была разрушена войсками Потемкина.

В бытность царствования Екатерины II юго-восточные границы России проходили по Тереку и Кубани. Здесь, в ближайшем пограничье, вырисовывались контуры будущей кавказской политики России на многие десятилетия вперед, и в соответствии с нею осуществлялась охрана границы.

В 1771 году князь Потемкин в звании Новороссийского наместника по согласованию с императрицей приказал Моздокскую линию, заложенную при Петре I, распространить до реки Кубани, до ее впадения в Азовское море. Новое пограничное укрепление он назвал Кавказской линией. Позднее, опираясь на нее, Потемкин выбил из Кубанской области турецкие войска и в значительной мере локализовал кабардинские набеги на русские селения. Издавна здесь по берегам Терека и Кубани селились казаки, которые и несли пограничную службу, защищая интересы России. В 1784 году на Тереке была возведена крепость с символическим названием «Владикавказ»… Что влекло Россию в этот неспокойный край, где, как писал М.Ю. Лермонтов:

И дики тех ущелий племена,
Их Бог свобода, их закон – война…
Там поразить врага не преступленье;
Верна там дружба, но вернее мщенье;
Там за добро – добро,
И кровь – за кровь,
И ненависть безмерна, как любовь.

Только ли бескорыстное желание помочь христианским народам Армении и Грузии или обеспокоенность за безопасность своих подданных, чью жизнь на протяжении многих столетий постоянно терзали соседи-хищники, жадные всегда поживиться за чужой счет? Наверное, было и то, и другое. Для нас же важнее сегодня не забывать политику прошлого, учитывать опыт в создании благоприятных, спокойных условий жизни в пограничье. Впрочем, не только здесь, но и на всех пространствах, именуемых Россией…

Осень 1782 года особенно памятна в деятельности Екатерины II по укреплению охраны границы. 27 сентября она подписала указ «Об учреждении особой таможенной цепи и стражи для отвращения потаенного провоза товаров». Чем вызывалась необходимость этого документа? Ответ содержится в самом манифесте: «Употребленные до сего времени средства к уменьшению потаенного провоза товаров через границы Наши и к удобному открытию таких покушений, не были к тому достаточны. Большая же часть оных обращалась единственно в напрасный казне убыток и в тягость людей, на стражу посылаемых, престарелых и увечных из гарнизонов, с коими силами подобное проездов пограничных охранение ни мало согласоваться не может. По многом разыскании всего того, что может способствовать лучшим образом прекращению таковых злоупотреблений, мы предпочли учредить по границе Нашей особую таможенную цепь и стражу».

И все же царица, объясняя причины низкой эффективности пограничной службы по борьбе с контрабандой, не была до конца откровенной. Обратимся к мнению на этот счет А.Н. Радищева, служившего в Санкт-Петербургской таможне: «Ни в одной пограничной таможне, и по объявлению служителей никогда при самой таможне не было товаров конфисковано. Как будто никогда, никто, ни под каким видом не смог сделать ошибки, ни покушения на утрату товаров от пошлины. Если были где конфискации, то разве объездчиками на границе, и то думаю в таком случае, когда тайно провозщик не захотел ничего остановившему его служителю подарить. В противном же случае он всегда его пропустит, ибо конфискованное никогда не доходило до рук поимщика, а оставалось в руках начальников, присвоящих себе принадлежащее».