Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

Илья Муромец – не завоеватель. Он – защитник Отечества. Только в бою при защите Родины он обретает бессмертие, потому что, как пророчествовали ему странники, калики перехожие, «смерть в бою ему не писана». В этом отношении наш былинный герой в корне, по духу отличается от своих собратьев из Европы. Выдающийся памятник французской эпической поэмы «Песнь о Роланде» – это песнь о крестовых походах, о завоеваниях, о сражениях католиков-христиан с иноверцами. Вот какие наставления дает Карл своим воинам, входя в завоеванную Сарагосу:

Пусть синагоги жгут,
Мечети валят.
Берут они и ломы и кувалды,
Бьют идолов, кумиры сокрушают,
Чтоб колдовства и духу
Не осталось.
Ревнует Карл о вере христианской,
Велит он воду освятить прелатам
И мавров окрестить
В купелях наспех,
А если кто на это не согласен.
Тех вешать, жечь
И убивать нещадно.
Насильно крещены
Сто тысяч мавров.

У Ильи Муромца тоже достаточно причин, чтобы пылать ненавистью к иноверцам. Подступившие к Киеву татары грозятся «все церкви на дым пустить», как это на самом деле и происходило, когда «пускались на дым» целые города. При освобождении Царьграда (Константинополя, покоренного сельджуками в 1423 году) Илья Муромец воочию видит следы надругательства над христианскими святынями:

Как скоро тут святые образа
Были поколоты,
Да в черны то грязи были
Потоптаны,
В Божьих то церквах
Начали коней кормить.

Как поступает Илья Муромец в этой ситуации? Он едет в Царьград и освобождает его от поганого Идолища (кстати, эпическое слово «поганый» означает не что иное, как иноверец: от латинского слова «paqanus» – «идолопоклонник», «язычник», «некрещеный») и возвращается на Родину. Он отказывается от предложения остаться в Царьграде воеводою, хотя в Киеве не очень-то ценят его службу: князь Владимир, по словам самого Ильи, за многие труды «не высказал ему ни одного слова гладкого, не дал даже хлеба-соли мягкого». Возможно, ждут его на Родине погреба глубокие…

Дороже Родины у него нет ничего, но и другим народам он не желает зла. Он не собирается обращать в свою веру, тем более крестить силою. Вера – это нравственный выбор самого человека. Его главная цель – освобождение, защита.

Иной символ веры у западноевропейских рыцарей. «Кто не убит в бою, тот окрещен» – вот девиз крестовых походов. Ради этого западноевропеец готов «вешать, жечь и убивать нещадно».

Одна из определяющих черт Ильи Муромца – его неподкупность. Ни деньги, ни золотая казна не стали для него целью службы, целью богатырских свершений. В этом его разительное отличие от героев западноевропейского эпоса. В испанской «Песне о Сиде» тема разбоя, грабежа, завоевания является главной, определяющей, Опальный рыцарь-изгой так наставляет свою дружину: «Нападайте дерзко, грабьте проворно», «кто дома сидит, тот много не стоит». И вся эта поэма повествует о том, как Сид,

…грабя врагов, разоряя
всю область.
Дней отсыпаясь, в набегах – ночью,
Беря городу, он прожил три года.

Три года – в непрестанных грабежах, набегах, дележе добычи. Не забывается и король – ему тоже отсылается часть награбленного. И король принимает эти дары, говоря: «Дар я приму, раз у мавров добыт он, я даже рад, что Сид так разжился».

У нашего Ильи тоже была возможность разбогатеть. В одном из былинных сюжетов разбойники пытаются вымолить у него пощаду в обмен на «золотую казну, на платья цветные и коней добрых, сколько надобно». Но он неподкупен. Твердо и неумолимо отказывается он от взятки, предпочитая торжество правосудия.

Точно так же в конце своей жизни при выборе пути он едет туда, где «убиту быть». Ему и в голову не приходит ехать дороженькой, «где богату быть или женату быть» или где «баба гладка и перина мягка».

Трудно себе представить, чтобы подобный выбор сделал Сид или другой западноевропейский рыцарь. Один из них, умирая, восклицает:

В обмен на богатства
Жизнь положил я.

Наш Илья не вписывается в западноевропейский идеал. Ни богатства, ни личная слава, ни клановая преданность вождю не стали в нем определяющими чертами. У него иная суть и иное призвание. Он – защитник Отечества и его рубежей. Только в этой своей ипостаси он бессмертен, потому что «в бою ему смерть не писана». С этой мыслью несколько веков спустя вышли на бой с Челубеем и «всею татарскою силою» русские Осляби и Пересветы, зная, что в бою они не умрут, потому что смерть в бою защитникам Отечества «не писана».