Пограничные были

— Смотрите, смотрите, товарищи! Они какое-то бревно тащат на плечах, — продолжал комментировать капитан Парамошкин. — Мало тут бревен...

Капитан Клюкин вскинул свой бинокль к глазам и сразу опустил его:

— Это не бревно, а святыня наша пограничная — уцелевший погранзнак...

...Да, это был погранзнак. Он был весь в царапинах и вмятинах. Металлическая пластина на его вершине потускнела, была помята.

Смирнов и Васильев бережно опустили ношу со своих плеч на землю.

— Товарищ капитан, уцелевший пограничный знак с Гербом Советского Союза доставлен! — звенящим от волнения голосом доложил старшина Смирнов. — Других погранзнаков ни на нашей территории, ни на сопредельной стороне не замечено.

— Ничего, появятся со временем. Вот пройдет демаркация линии границы, и появятся погранзнаки... Спасибо, товарищ старшина! — Капитан тоже разволновался, крепко пожал руку Смирнову. — Потом доложите подробнее.

— Есть! Но еще обязан добавить: на сопредельной стороне на хуторе топится печь.

— Уже неделю топится эта печь. Хуторянин вернулся, — сказал капитан Парамошкин.

— И наши скоро вернутся, — сказал капитан Клюкин. — Сейчас у вас такая задача, товарищ старшина: подготовить личный состав к построению на митинг. Пусть в порядок приведут себя, почистятся, побреются.

— А сам приготовься к выступлению на митинге, — сказал замполит Ипатов. — Чего удивляешься? Сказать тебе есть что. О погранзнаке скажи, чем то место памятно, где только что стояли с Васильевым с обнаженными головами. Ну, там, недалеко от линейки...

На митинг построилась и пехота. Много ее было, этой пехоты, по сравнению с горсточкой пограничников. Хотя и понес батальон потери в завершающих боях и пока еще не пополнялся, но выглядел внушительно: занял три стороны каре, каждая в пять шеренг, а заставы хватило лишь на одну сторону, чтобы образовать этот живой квадрат каре, да и построилась она в одну шеренгу.

— Ой как мало нас! — не сдержался по молодости Никита Васильев.

— Разговорчики в строю! — строго посмотрел на него командир отделения Селюшкин.

Первым говорил на митинге командир батальона капитан Парамошкин. Говорил коротко:

— Красная Армия разгромила врага и до последнего вершка вернула свою землю, в том числе и этот кусочек земли. Мы потеряли здесь немало своих боевых друзей. Рвались дальше, но получили приказ: дошли до государственной границы — и ни шагу вперед! Мы научились наступать, а тут — ни шагу вперед... Теперь очередь за вами, товарищи пограничники, стойко охраняйте эту священную землю, обильно политую и нашей и вашей кровью! А мы не останемся без работы. Война еще не закончилась — в другом месте пойдем добивать врага!..

Капитан Клюкин говорил еще короче: поблагодарил пехоту за ратный подвиг, поздравил пограничников с выходом на государственную границу СССР.

Потом слово дали старшине Смирнову. Он вышел в центр каре. И Никита Васильев с трудом узнал его: вроде бы ростом выше стал старшина, вроде в плечах раздвинулся шире и гвардейскую осанку приобрел.

— Я тут один перед вами из старой несмеяновской заставы, которая в июне сорок первого года приняла здесь бой с врагом. Может, и еще кто уцелел и служит в другой погранчасти. Но большинство полегло здесь. — Старшина обвел рукой вокруг. — На этих сопочках и на этом болоте... Наш замполит, капитан Ипатов, попросил меня рассказать, как воевали здесь... Обыкновенно воевали, товарищ капитан, как положено пограничникам: стояли насмерть... Я тогда был первым номером ручного пулемета, и мы со вторым номером красноармейцем Яценко занимали огневую позицию в двадцати метрах от погранзнака номер... Да вы его видите, этот погранзнак... Отбили две атаки вражеской пехоты. А в третью атаку фашист вместе с пехотой бросил четыре танка — тут самое сухое место и проходимое для танков... Один танк с ходу сшиб этот погранзнак, да еще покрутился на нем. Красноармеец Яценко не растерялся и подбил танк связкой гранат. Экипаж выскочил, но нарвался на наши пули... С остальными танками в тылу управились. И эта атака сорвалась у немца... Потом мы с Яценкой получили приказ на отход и соединение с основными силами заставы. Яценко хозяйственный был мужик. Говорит, давай-ко, ефрейтор Смирнов, порушенный этот погранзнак оттащим в укромное местечко, потом пригодится, когда вернемся сюда... Дотащили до мостика, ползком, ремнями обвязали и тянули, а в кустарнике хворостом укрыли... Возле мостика Яценку убило — снаряд разорвался рядом... Фашисты обходить начали, но я вдоль берега речки по кустарнику все-таки вырвался к своим... Потом наша пехота пришла на выручку, фашистов опять выкинули за линейку... Я нашел убитого Яценку, похоронил. А потом пошел воевать дальше, и вот вернулся сюда через три года и три месяца... — Растерянно повернулся к замполиту Ипатову: — Вот и все, товарищ капитан.