Погребенные

Мы спустились с лестницы и поравнялись друг с другом. Робинсы и мама шли впереди, а Дориан с Вивиан примкнули к нам. От того, как девушка смотрела на Эттвуда, я почувствовала себя не в своей тарелке и снова попробовала высвободить руку из его хватки, за что получила по заднице.

– Боги общие, – как ни в чём не бывало продолжил Габриэль, – но жили они на этих землях. Здесь, у Нила, и зародилось человечество.

– Вряд ли с тобой согласятся евреи.

– А у них и не спрашивали, – неприлично громко фыркнул Дориан. – На великом суде Осириса вера в лжебогов – грех наравне с отцеубийством.

– Раз никто из нас не видел этих ваших богов, то они такой же вымысел, как и еврейский бог.

– И такое может быть, – перебил Эттвуд, – а ты у нас просто сошла с ума.

– Если я сошла с ума, то и ты вместе со мной, – буркнула я.

– Ещё несколько дней с вами в одном отеле, и я присоединюсь к параду безумия, – проворчала Вивиан, вероятно, намекая на звуки, которые мы издавали в течение последних ночей, когда забывали закрыть балкон.

– Подожди, Вив, настоящий кошмар начнётся, когда профессор Робинс примется читать лекцию об истории пирамид, – впервые назвав девушку так нежно, сказал Габриэль и улыбнулся ей одними глазами. Повязка на лице Вивиан немного перекосилась, и я увидела, как покраснела её щека.

– О, это будет настоящий перфоманс, – захихикал Дориан.

– Считаешь себя умнее профессора? – спросила я, посмотрев на Алекса.

Тот уже что-то рассказывал маме и Касу, активно размахивая руками. Мысль о том, что он поехал в Каир не только ради девушки, которая ему изменила, но и по собственным мотивам, стала единственным оправданием, благодаря которому я чувствовала себя гадиной поменьше, чем большая гадина.

– Что ты, солнышко, твой профессор самый умный!

Вблизи пирамида оказалась ещё более огромной и пугающей. Сколько тысяч человек возводили такую громадину? И сколько их захоронили прямо здесь в процессе стройки? Стало интересно, успели ли люди, которые отдали свои жизни во славу этого чуда света, попасть в загробный мир. Я надеялась, что да, иначе мне не нравилась идея зайти внутрь кладбища неупокоенных душ.

Мы обогнули пирамиду Хефрена с обратной от туристического входа стороны, где нас поджидал седовласый старик. Робинс перекинулся с ним парой реплик на арабском и показал пропуска. В ответ старик достал из огромной сумки за спиной фонарики, а потом жестом попросил нас выстроиться в шеренгу.

Я встала между Габриэлем и Дорианом.

– Что он делает?

– Хочет прикрепить к нам трос, чтобы мы не потерялись и нашли дорогу обратно, – пояснил Габриэль, цепляя специальный крючок для веревки на петельку джинсов.

– Это безопасно?

– Не переживайте! – воскликнул Робинс. – Там безопасно, но маршрут не туристический, поэтому лучше перестраховаться. Сейчас мистер Асад даст вам маски. На всякий случай.

– Маски? – переполошилась мама, которой некуда было цеплять крючок на платье. С визгами и криками ей пришлось проделать в ткани небольшую дырку, чтобы зацепить тросик. – Для чего?

Молчаливый и угрюмый Асад протянул респираторы, указав на нос и рот.

– Мы дойдём только до одной контрольной точки. Там совершенно безопасно. Но глубже могут быть испарения.

– А для него это вообще безопасно? – Я не хотела показаться размазнёй и спихнула всё на заботу о Касе, ткнув в мальчишку, который был готов обделаться от восторга, пальцем.

Дёрнув меня к себе, Габриэль обмотал меня верёвкой. Крепко закрепил тросик и стал помогать с респиратором, фиксируя ремешки.

– Ришар, неужели ты испугалась?

Я была склонна полагать, что уже родилась трусливой. Тёмные коридоры и спуски в древние пирамиды – не то, чем мне обычно нравилось заниматься.

Агата Ришар была единственной, кто разделяла со мной отсутствие энтузиазма. Они с Касом почти сравнялись ростом, когда Асад настоял на том, чтобы мама сняла туфли на каблуках и переобулась в какие-то им же предложенные лапти.

– Я ещё могу отказаться? – спросила она уже у входа в пирамиду.

– Нет, – ответил Габриэль, по просьбе Асада прикрывая за нами огромную каменную дверь, которую я бы не смогла сдвинуть с места, даже навалившись на неё всем телом.

На несколько секунд мы погрузились в полную темноту и тишину. Я интуитивно сделала шаг назад, надеясь, что Габриэль меня подхватит. Внезапно стало как-то не по себе от мысли, что очередное видение может настигнуть меня прямо здесь и прямо сейчас. Никто ведь даже не задумался о том, что мы будем делать в таком случае в этих узких, словно пытающихся нас сплюснуть, коридорах.

– Эй, Аника, – Эттвуд положил руки на мою талию, и тросик, протянутый между нами, впился в поясницу и живот, – это просто экскурсия внутри пирамиды.

– А вдруг я снова начну что-то видеть или слышать?

Алекс, повторяя за Асадом, включил фонарик. Остальные последовали его примеру. Едва подняв голову, я вскрикнула. Коридор спускался немного под уклон и был таким низким и узким, что Эттвуду пришлось сгорбиться. Волосы Дориана касались потолка.

– Через сто метров коридор станет шире, там уже появится освещение, – сообщил Робинс, и его слова отпрыгнули от стен зловещим эхом.