Погружение

Открывать дверь не хотелось. Казалось, сам воздух купе пропитался интересными, глубокими идеями, и неизбежный сквозняк вынесет в коридор что-то неуловимо существенное, конденсат мыслей о главном. Может быть, в следующем купе кто-то, глубоко вдохнув, сможет принять важное решение. Но мне от этого не легче.

Очнувшись от погружения, ты некоторое время продолжаешь жить в альтернативной, более реальной реальности, где каждое событие, каждый невольный участник вовлекается в канву твоих рассуждений, несет смысловой груз, которого ты в обычной жизни не замечаешь. Как будто, ты приставляешь микроскоп к чуть завядшему осеннему листку самого обычного дня, и вдруг тебе открывается чудесный мир, прятавшийся между строк. На секунду мне показалось, что я открою дверь и столкнусь с самим собой, хорошо бы из будущего.

Из возможных ответов, каждый из которых был бы глупейшим, я выбрал самый простой:

– Да-да?

– Чай, кофе, наркотики?

Я оглянулся в недоумении, но Миха продолжал смотреть в окно. Тем не менее, что-то поменялось в купе, будто давление скакнуло, или включился невидимый прибор на ультра-звуковой частоте. Не открывая двери, я слышал, что человек снаружи улыбался. Он был на позитиве, от него шло излучение, позывной любому, настроенному на ту же волну.

– Ну еще есть хорошее настроение, по ноль три, и по ноль пять.

Я рванул ручку на себя. Приветливый проводник зашел в купе с небольшим подносом. Керамический чайник с запотевшим боком, два высоких стакана в неизменной ажурной юбке, стеклянная пиала с вишневым вареньем с косточками, пачка печенья, блюдце с лимонными кружками. Проводник присел на край сиденья. Слегка наклонив голову, он спросил:

– На каждое место полагается чайный набор. Но многие спрашивают об услугах премиум.

Он подмигнул мне и вытащил из широкого накладного кармана небольшую плоскую бутылку с маслянистой коричневой жидкостью.

– Вы знаете, поезд у нас фирменный, частный. А хозяин недавно увлекся коньячным бизнесом. Так вот, для лучших клиентов мы предлагаем домашний коньяк.

Он протянул мне бутылку. Я взглянул на этикетку.

– Интерстеллар? Интересное название.

– Да, коньячных звезд у нас пока маловато, но с таким названием их можно насыпать на этикетку от души.

На черном, слегка шершавом на ощупь, фоне действительно была целая россыпь мерцающих звезд. Все это было очень странно, повеяло давно забытыми, лихими временами.

– Вы не сомневайтесь – коньяк, кстати, отличный. Бочки французские, а хозяин наш действительно этим делом одержим. Это – подарок, от компании. А от себя я вам чаю заварил, с черносливом – прекрасно сочетается.

Он подмигнул, словно намекая, что знает это не понаслышке. Мне захотелось как-то поддержать разговор.

– Когда следующая остановка?

– Думаю, поедем без остановок. Хотя иногда приходится остановиться – подобрать пассажира, или высадить кого. Но сегодня нам команд не давали, так что едем напрямую, все по расписанию. Ну, конечно, если кто-то не попросит остановиться на пару минут, прогуляться. Есть у нас и такая услуга, правда, задорого.

– Чудной у вас поезд.

Он улыбнулся.

– Сейчас по-другому нельзя – все хотят лучший сервис за свои деньги.

Чуть наклонившись ко мне, он добавил:

– Интерстеллар, не забудьте марку. Скоро он и в магазинах появится.

– Да как забудешь, фильм же такой был, замечательный, кстати.

Он снова улыбнулся.

– Точно. Такая уж у нас фантазия. Но коньяк, правда, очень хороший.

Поправив фуражку, он встал, прижимая к груди поднос.

– Если что-то понадобится, обращайтесь.

Я поглядел на часы, был уже первый час ночи. Закрыв дверь за проводником, я был все еще растерян, как непонятными мне нововведениями в сфере железнодорожных услуг, так и тем, что Миха не проронил за это время ни слова.

11

– Интерстеллар? Надо же…

Миха открыл наконец рот.

– Ты знаешь, я где-то слышал, что одной из более удачливых разновидностей гомо сапиенса является настойчивый глупец. Заметь, не дурак с инициативой, хуже которого, как известно, не бывает. Здесь все чуть тоньше – и дурак, не дурак, а глупец всего лишь, а тут и до простака рукой подать. Да и настойчивость не всегда требует конкретных результатов, на которых инициативный дурак, обычно, и прогорает. Вот, а настойчивый глупец шагает по жизни, участвует в умных разговорах. Со временем, сам факт его участия вносит его в контекст принятия умных решений. А то, что глупец не высказал никаких интересных мыслей, даже на руку – от него остается только набор слов, некоторые из которых, наверняка, хороши. В его уста, заочно, а иногда и в лицо, вкладывают неплохие мысли, он корчит многозначительную рожицу, и легенда его продолжает расти. Что интересно – его глупость на виду, но видят ее единицы, а легенду слышали сотни, и единицам проще не гнать волну. И глупец продолжает шагать по жизни, к новым высотам. Пока ему не приходится, наконец, принимать собственные решения. Вот тогда и получаются такие Интерстеллары.