Погружение

– Объяснить? – Это подействовало. Логан выплевывает слова, будто я его оскорбила, и поворачивается ко мне всем телом. – Что объяснить? Что все это время ты мне врала? Говорила, что твои отец и сестра погибли в аварии? Что я ни хрена о тебе не знаю, даже твоего имени?

– Пожалуйста, – снова пытаюсь я.

– Я думал, Брук врет. Когда Даг рассказал мне о ее посте, я не хотел даже читать. Сказал, что это полная хрень, что ты бы ни за что не стала мне врать. Я думал, что знаю тебя… – Он замолкает, чтобы прокашляться. – Но потом я вспомнил, как хотел заказать из ресторана доставку и искал в ящике меню. И нашел там бумажку с заметкой о какой-то резне, там еще была фотография девушки. Подумал, что это какая-то фигня, и выбросил. Блин, да я даже тебя не узнал. Свою невесту. Ты, наверное, подумала, что я совсем идиот.

– Нет, Логан, нет. Пойми, я не могла рассказать тебе правду. Ты бы ни за что меня не полюбил.

Логан издает странный звук, не то смешок, не то кашель.

– Но я же полюбил, Касс – или Меган? Я очень тебя любил.

Но, видимо, недостаточно сильно, чтобы удержаться и не изменить мне с Джасинтой. Эти слова приходят из ниоткуда, поднимаются изнутри, словно кислота, горячие и злые. Я заставляю себя проглотить их, хоть в горло при этом будто вонзаются иглы.

– Я от столького тебя защищаю, ты и понятия не имеешь. Я поставил себе задачу: чтобы ты была в безопасности. Ради тебя я соврал о том, где ты была в тот вечер, когда погибла Люси, и был готов врать и дальше. – Логан использует прошедшее время, и от этого я каменею. – А теперь я узнаю, что это не первое твое убийство. Господи боже, ты убила родного отца и сестру. Я погуглил. И ни черта не понял. – Голос у него прерывается. Я подаюсь вперед, чтобы утешить его, но, увидев, что его передернуло, останавливаюсь. – Ты говорила, что они погибли в аварии. В аварии! – Он трясет головой, будто до сих пор не может поверить. – Честно, меня тошнит оттого, что все эти годы я спал с тобой в одной кровати.

– Логан, пожалуйста, – плачу я. Каждое его слово режет ножом.

Он отворачивается, но ничего не говорит. Это мой шанс. Возможно, последний. Мне нужно сделать так, чтобы он понял. Я глубоко вдыхаю и наконец-то выпускаю слова, которые так долго держала в себе.

– Отец болел, – начинаю я. Логан так и сидит, отвернувшись. – Скорее всего, у него было биполярное расстройство. Когда я была маленькой, он вроде бы держался, по крайней мере, я так помню. Но потом, когда умерла мама… Наверное, толчок дало горе. У него начались маниакальные эпизоды. И он был с нами агрессивен. Он… Ну, обижал нас с Робин.

Травмы были мелкие. Обычно синяки и царапины легко удавалось скрыть, чтобы никто ничего не заметил. Когда я уехала в колледж, Робин пришлось принять весь удар на себя. Тогда я думала, что он идет на поправку, мы обе так думали. Иначе я не оставила бы ее одну.

Но потом, когда я только перешла на второй курс, он лишился работы. И пошел по наклонной. Травмы у Робин участились и стали более серьезными. Мы пытались отправить его к врачу, но он отказывался идти. На осенних каникулах я попросила его сходить к нашему местному терапевту, но все закончилось тем, что я получила вывих плеча. Других вариантов у нас, в общем, не было. И мама, и папа были единственными детьми в семье, мамины родители давно умерли, а бабушка со стороны отца и слышать о нас не хотела.

Нужно было помочь Робин. Но ей было семнадцать, до совершеннолетия еще далеко. Если бы я позвонила в органы опеки, ее бы поместили в патронатную семью. Отца это бы убило. А мне было всего девятнадцать, я училась в колледже. Я не могла взять всю заботу о Робин на себя. – Я зажмуриваюсь, набираясь храбрости, чтобы рассказать самое худшее. – Так что я сделала то единственное, что, как я считала, сработает. Спасет их. И Робин, и отца.

Все это время Логан сидел, уставившись в пол, но теперь он наконец поворачивается, и это придает мне решимости продолжить.

– Я знала, что без медицинской помощи отцу не станет лучше. Но нам с Робин ни за что не удалось бы убедить его пойти к врачу. Так что я решила, что медпомощь должна прийти к нему.

Я помню, как эта мысль пришла мне в голову, когда я ворочалась ночью в общежитии. Такая простая, что я села в кровати. Если это сработает, выиграют все. Папе станет лучше, Робин будет в безопасности, и все снова станет нормально. Как до смерти мамы.

Я пошла в университетскую поликлинику и на приеме приписала себе все папины симптомы. Рассказала о периодической гиперактивности, которая перетекает в агрессию, и о том, что бывают недели, когда у меня не получается даже встать с кровати. Добавила второстепенных подробностей, чтобы звучало правдоподобнее. И это сработало. Мне прописали «Ксанакс».

При упоминании о таблетках Логан весь обратился в слух.