Погружение

Я вспоминаю, как проснулась, не понимая, где нахожусь, во рту – сухость. Как пошла к байку и споткнулась обо что-то на песке. Телефон. Я сунула его в карман, чтобы утром отнести в Центр дайвинга и положить в коробку с потерянными вещами. Наверное, он выпал, когда дома я переодевалась в пижаму, а к утру я о нем совершенно забыла. Осталось только смутное ощущение, что в кармане у меня что-то было. Вот как, должно быть, телефон Люси оказался у меня под кроватью, где его нашла Брук.

Несмотря на происходящее за дверью ванной, мне становится чуть легче. Я не убивала Люси.

Я опускаю крышку стульчака и встаю сверху, молясь, чтобы она выдержала. И, не дав себе опомниться, переношу весь свой вес на локоть и бью им в стекло. Оно не поддается, и я отстраняюсь. Руку пронзает боль.

Мне вспоминается то выцветшее старое видео, где мы с Робин бежим по пляжу за мамой, и она подбадривает меня. «Ты же моя старшая сестра. Ты все можешь».

Не обращая внимания на боль и сплетя пальцы так, что ногти впились в ладони, я снова отвожу локоть. И, собрав все силы, атакую окно.

На этот раз эффект мгновенный.

Осколки разлетаются вокруг, и я инстинктивно зажмуриваюсь. Кусочки стекла осыпают мое лицо и обнаженные руки, и, когда я наконец открываю глаза, с ресниц падает стеклянная крошка. Я сдвигаю накрученную на локоть футболку на ладонь и провожу ею по подоконнику, пытаясь смахнуть как можно больше стекла.

Сейчас.

Унитаз скрипит под моим весом, но выбора нет. Я хватаюсь за раму, и оставшиеся в ней осколки впиваются в ладони. Я напрягаю бицепсы, чтобы подтянуться, радуясь, что постоянно таскала к бассейну баллоны из Центра дайвинга.

Вдруг я понимаю, что уже некоторое время тихо. Грету не слышно почти целую минуту.

В ту же секунду в ванной эхом отдается громкий треск. Подтянувшись, я уже вешу на окне, как гимнастка, готовящаяся выполнять упражнения на разновысоких брусьях, но оборачиваюсь. В центре двери – разлом, по обеим сторонам от которого торчат щепки.

Тот же звук раздается снова. Дерево трескается почти в том же месте, что и в первый раз, и разлом становится шире. Мелькает, а затем исчезает что-то металлическое. Нож. В нескольких дюймах от моей икры.

Грета продалбливает дверь.

Она врывается, когда я уже наполовину вылезла из окна, пытаясь не обращать внимания на куски стекла, режущие тело.

Обернуться я не решаюсь. В таком положении я все равно ничего не увижу. Вместо этого я лягаюсь одной ногой.

Но на своем пути она встречает только воздух. Ругнувшись про себя, я сильнее вцепляюсь в подоконник и пытаюсь поймать равновесие, как вдруг слышу звон металла о плитку. Я не попала по Грете ногой, но она, видимо, так удивилась, что выронила нож.

Передышка длится недолго.

Грета почти сразу хватает меня за лодыжку. И дергает. Меня тянет назад, осколки стекла скребут по животу, все глубже врезаясь в тело.

Она не останавливается.

Мне не выбраться. Я ранена. У меня кровь. Я лежу на осколках, наполовину свесившись из окна где-то в метре над землей.

И вспоминаю Люси. Одну, на дне моря. И Джасинту, разбившуюся о камни у подножия Кхрум-Яй. И Даниэля, которому перерезали горло, и больше шутить он не сможет.

И, конечно, Робин на кровати в том отеле.

Я снова лягаюсь. За них. За себя.

На этот раз я попадаю Грете в лицо: слышится хруст, потом слабый вскрик. Она отпускает мою лодыжку.

Я пользуюсь моментом и карабкаюсь дальше. Стекло режет живот, затем бедра, и, наконец, голени.

И я свободна. Вываливаюсь из окна и с тошнотворным звуком падаю на асфальт.

С минуту я лежу, не шевелясь и оценивая масштаб своих травм. Когда я пытаюсь поменять положение, голень пронизывает обжигающая боль. По бедру тянется несколько глубоких порезов: спасибо осколкам, оставшимся по краям окна. Остолбенев, я наблюдаю, как асфальт рядом со мной окрашивается бордовым. Быстро, слишком быстро. Но кровь тут же утекает с дождем. Нужно чем-то перевязать ногу, чтобы остановить кровотечение, но времени нет.

Нужно вставать. Нужно идти.

Грета скоро придет в себя. Из ванной до дороги у дома она доберется за секунды. Я оглядываюсь по сторонам. Из-за потоков дождя сказать трудно, но, кажется, вокруг никого. А это значит, что свидетелей нет.

Этой мысли достаточно, чтобы поднять меня на ноги. Каждое движение дается такой болью, будто меня режут, рвут по швам, но я не сдаюсь. Прежде чем я встала, прошла, кажется, вечность. И вдруг я слышу звук. Что-то хлопает.

Входная дверь.

Я оборачиваюсь: Грета вышла. Она так близко, что я вижу, как из носа у нее бежит красная струйка. Пара секунд – и Грета меня схватит.

Я пускаюсь бегом. Правую ногу я подволакиваю, с каждым шагом в теле отдается боль. Но адреналин побеждает.

Я добираюсь до конца улицы, слыша, как Грета с каждой секундой приближается. Не думая, я поворачиваю за угол, пересекаю пустой перекресток и забираю влево. Я бегу вслепую, зрение меня подводит: из-за боли перед глазами мелькают черные и красные вспышки.

Пробежав еще немного, я понимаю, что больше не слышу Грету. Я оторвалась?

Не может быть. Она быстрее меня.