Погружение в Бездну

Когда «Силач», совершив последний маневр, закрутился вокруг носящего грозное имя спутника, вокруг него уже нарезал круги подошедший по радиокоманде «Буран». Величественный вид одного из первых в мире космических самолетов поразил Ивана и американцев. Они ожидали увидеть Змея Горыныча, возможно «Пионера», на худой конец китайский, или американский корабль, но никак не это ископаемое. А уж подвешенные под плоскостями крыльев шесть ракет класса луна-земля вообще превращали древний космоплан в картинку из бреда душевнобольного.

– Ну что ж, господа! Поздравляю! Позвольте представить вам «Буран» –первый отечественный космический орбитальный самолет многоразового использования, спасенный от неминуемой гибели нашими предшественниками, и направленный до времени к Марсу. Ему, как и нам с вами, пора домой, к матушке Земле. Так что спешу вас обрадовать – именно этот корабль станетнашим общим приютом. После проведения стыковки прошу занимать места согласно купленным билетам до Земли, – обратился к оторопевшим товарищам Алексей.

Сказать, что космонавты огорошены свалившейся им на голову новостью, значит не передать и сотой части тех чувств, которые они испытали, проплывая в невесомости по отсекам «Бурана».Алексей с Иваном заперлись в рубке управления и вводили в бортовой компьютер программу возвращения к Земле, заботливо подготовленную специалистами по программированию третьего отряда космонавтов. Майк с Джоном, предоставленные сами себе, осматривали древний челнок. Оба неплохо знали устройство шаттлов, неоднократно бывали на борту поставленных на вечное хранение «Индевора» и «Атлантиса», имелиони представление и о программе «Буран». Но то, что они увидели на борту, имело крайне мало общего с привычными представлениями.

К удивлению астронавтов, исполинский грузовой отсек был загерметизирован, и переоборудован под цели длительного полета. Тут располагались огромные баки с топливом и окислителем для маршевых двигателей, солидная сверхштатная регенерационная установка, а также были складированы целые штабеля различных припасов.

Но главное было даже не в этом. В свое время советские конструкторы не стали повторять конструкцию своих заокеанских коллег. Если шаттлы взлетали с земли на собственных сверхмощных двигателях, питающихся из исполинского внешнего топливного бака, принимаемого многими за ракету, то «Бураны» выводились на орбиту сверхтяжелым носителем «Энергия». Разница получилась колоссальная! После выхода на орбиту шаттлы не могли использовать свои гигантские двигатели – на борту просто не было места для запаса топлива. В итоге величайшие по мощности и цене силовые установки возились в качестве мертвого груза, а посадку челноки осуществляли с пустыми баками, в режиме планера. Ограничены были и возможности маневрирования корабля на орбите: топлива для маршевых двигателей фактически не имелось, а на маломощных маневровых корабль мог совершать не так много коррекций орбиты – о полете, например, к Луне речи быть уже не могло. Немаловажной особенностью шаттла являлась система жизнеобеспечения открытого типа без использования регенерации. Ведь стандартная длительность полета составляла всего 7 суток, а максимальная, с дополнительными запасами, не более 30. Конструкторы не сочли нужным усложнять систему при таких скромных требованиях.

Русские маршевые двигатели не шли ни в какое сравнение с тройкой своих заокеанских конкурентов. Это были вполне рядовые по мощности двигатели, но… Но русские двигателя весили гораздо меньше американских, и при этом были в разы более экономичными по топливу. Это позволяло использовать маршевые двигатели корабля на орбите, где их мощности более чем хватало для набора второй космической скорости и полета к планетам. Вдобавок к маршевым ракетным двигателям, советские конструкторы предусмотрели и пару турбореактивных, обеспечивающих полёт в атмосфере до единственного подготовленного аэродрома. Страна не могла позволить себе роскоши строить немыслимо длинные и прочные посадочные полосы. Ведь у Америки были высохшие соляные озёра с идеально ровной прочной поверхностью, не раз служившие шаттлам для посадки, в то время как СССР не располагал ничем подобным.

Герметизация и использование объема грузового отсека было следующим логичным шагом по превращению орбитального челнока в полноценный космический корабль. Ведь при орбитальных полетах стоимость доставляемого челноком груза во много раз выше, чем при пуске отдельным носителем. Актуален грузовой отсек становился только при весьма редких операциях возвращения на Землю крупногабаритных грузов. Зато его 350 кубических метров и 30 тонн полезной нагрузки оказались более чем кстати, при обеспечении полета к Марсу.