Пой, ласточка, пой!

Судья наблюдала за происходящими событиями с огромным волнением. Когда отряд спасателей ступил на берег, Клара Леопольдовна с облегчением выдохнула, отложила планшет и накапала себе валерьянки.

Тем временем наступила ночь, и стало прохладно. Спасенные дрожали от холода в мокрой одежде и прижимались друг к другу, чтобы согреться.

– Их бы в сухое переодеть, – посетовал завхоз. – Да где взять?

Аркадьевна кивнула и спела первое, что пришло ей на ум:

– Ой, полна, полна моя коробушка. Есть и ситец, и парча.

– Неплохо, – засмеялся Семен Октябринович, вытаскивая из корзины цветастый ситец и золотую парчу.

– Всем снять мокрую одежду! – скомандовал старший полицейский. – Обернуться в сухую ткань!

– Валенки, валенки, – продолжала напевать девочка. – Эх, не подшиты стареньки.

– И такие сойдут! – улыбнулся завхоз. – Лишь бы ноги в тепле были.

Все надели рваные валенки взамен мокрых кроссовок и дрожать стали поменьше.

– Плечи бы еще укрыть чем теплым, – поёжился Жорж Глафирович, обернутый в веселенький ситец с ромашками и васильками.

Аркадьевна задумалась и вдруг затянула, как Зыкина:

– Оренбургский пуховый платок.

И тотчас плечи спасенных укрыли, невесть откуда взявшиеся, пуховые платки.

– Эх, костра не хватает, – тихо сказала Изольда Татьяновна. – Мокрую одежду и обувь надо бы просушить.

– Мой костёр в тумане светит, искры гаснут на лету, – в ответ затянула Аркадьевна.

– И чайку бы, – мечтательно протянул молодой полицейский.

– У самовара я и моя Маша, вприкуску чай пить будем до утра!

Тут же на поляне появился кипящий самовар и молодая девица, которая назвалась Марией и принялась разливать чай.

– Конфетки-бараночки, словно лебеди, саночки, – напевала Аркадьевна.

– Чудеса! – воскликнули хором дети, когда на их головы просыпался конфетный дождь.

– Невероятно! – хохотал Жорж Глафирович, потряхивая связкой баранок на шее, как бусами.

Отряд вскоре уснул, а тигры разлеглись вокруг, согревая их своим теплом и охраняя.

Как только забрезжил рассвет, пожилой полицейский скомандовал:

– В путь!

Аркадьевна вскарабкалась на тигра-Драчуна, усадив позади себя Наташу и Юлю. Мальчишки вскарабкались на Доходягу, воспитатели на Беззубого, а полицейские на Толстого. И такая вот странная процессия направилась в приют, где их возвращения ждали с нетерпением.

Клара Леопольдовна, как только завидела отряд, дунула в свисток, и тигры снова стали обычными детьми.

– Все целы? – спросила судья.

– Так точно, – доложил пожилой полицейский.

– Хулиганов незамедлительно доставить в кабинет директора, – объявила женщина и скрылась в здании приюта.

Провинившиеся повесили носы и, вздыхая, поплелись в сопровождении полицейских на «разбор полетов».

Судья сидела за директорским столом и «листала» планшет. Тут она громко свистнула и объявила:

– Выслушаем мнение нападающего.

Глеб Жаннович встал и с укором, глядя на подопечных, сказал:

– Неслыханное дело! Девочку похитили.

Судья дунула в свисток и показала хулиганам желтую карточку.

– Кухню обчистили, – возмутилась Раиса Василисовна. – У своих же товарищей украли еду!

– На чердаке выломали дверь и сбежали, – добавил Семен Октябринович.

Клара Леопольдовна вздохнула и подняла вторую желтую карточку.

– Теперь выслушаем защитника, – сказала она.

Но никто не встал на защиту мальчишек – повар и завхоз лишь сердито покачали головами.

– Неужели нечего сказать в защиту обвиняемых? – удивилась Клара Леопольдовна.

– Есть, – ответила Аркадьевна. – Они доставили отряд спасенных в приют! А ночью охраняли в лесу спящих и согревали своим теплом. Вот!

Судья, еле сдерживая улыбку, сказала:

– Получается, что благодарить надо тигров. Проказники тут и ни при чем.

– Так ведь тигры ненастоящие, – вступилась за ребят девочка. – А превращенные!

Клара Леопольдовна теребила в руках красную карточку, но Аркадьевна, видя ее сомнения, с жаром воскликнула:

– Дайте им шанс! Они обязательно исправятся.

– Хорошо, – ответила судья. – Я назначаю хулиганам исправительные работы. С этой минуты они поступают в распоряжение завхоза и повара.

– И это правильно, – смахнул капельки пота со лба Глеб Жаннович. – Труд – лучшее лекарство!

Завхоз и повар исполняли указание судьи с рвением, загружая провинившихся работой с утра до ночи. Теперь шпане было не до проделок, поскольку им приходилось много трудиться. Ребята копались в саду и помогали повару на кухне под строгим надзором директора.

Дни тянулись, как ленивые черепахи, а Аркадьевна все больше и больше скучала по дому. В приюте были каникулы, поэтому дети отдыхали, развлекаясь на полную катушку: играли и гуляли в саду среди миллиона неувядающих роз.

– Что, Аркадьевна, тоскуешь по родителям? – как-то спросила Наташа.

– Очень, – призналась девочка.

– А ты вот только представь себе, что воспитанники приюта живут здесь с самого рождения и до совершеннолетия.

– Это просто невыносимо, – заплакала Аркадьевна.

– Отчего же? – вздохнула Наташа. – Человек ко всему привыкает. Тем более дети не знают, что такое нормальная семья. Они об этом только в книжках читают, да в фильмах видят. И вообще, эта тема здесь под запретом.