Пояс Богородицы

Не перестали сниться,
Как пух тополей, легки,
Короткие, как зарница,
Младенческие деньки.

Ещё с мальчишеской спесью

В немыслимой вышине
Летаю по поднебесью
Страны, не ведомой мне.

А наяву, старея,

Уж я не пру на рожон,
Влачу судьбу Водолея,
Суровой зимой рождён.

Как лето, наш век недолог.

Забочусь по мере сил
О тех, кому вроде дорог,
А может быть, даже мил.

О детство, лишь ты священно

Басовой струной звеня,
Январской пурги крещендо
Крестило в ночи меня.

Со вторника до субботы,

С субботы до четверга
Безумные артналёты
Вершила тогда пурга.

С дорог, до весны распятых,

Позёмок ползли ужи…
В холодных пятидесятых
Вы, снов моих миражи!

«Даром слова наделён…»

Даром слова наделён,
Существую, сердцем юн,
Восемнадцать тысяч дён,
Синих сумерек и лун.

Проживаю, лунь седой,

Я и ныне, как вчера.
За духовною едой
Коротаю вечера.

По карманам и в кошель

Утром сунется рука:
На табак и вермишель
Не хватает пятака.

Вон соседи – будь здоров!

Пятаками грядку сей.
Сто кролов и пять коров,
Куры, десять поросей.

Жизнь соседская – лафа.

Подъярёмный труд вола…
Что ценней: моя строфа
Или шапка из крола?

«Столетья треть – с шестидесятых…»

Столетья треть – с шестидесятых,
чтимых,
Глотнув свободы, угодив в застой,
До девяностых, смутой отличимых,
Слагаю стих на дудочке простой.

В полночный час былое перерою.

И в сутолоке дня, и в тишине
Карандашом и ручкой перьевою
О, как порой светло писалось мне!

Не завожу архива, не коплю я

Черновики стихов. Какая грусть!
Их ненасытный
поглотил компьютер,
Как формулу, запомнил наизусть.

И всё-таки, мой друг,

не в Интернете
Живут стихи. Им тесен чуждый мир.
Они – российский неуёмный ветер
И разума великолепный пир.

Одно я знаю, что без этих песен,

Подслушанных однажды на юру,
Я скучен буду и неинтересен,
Как и мои собратья по перу.

«В крайний миг бытия, когда выдох и вдох…»

В крайний миг бытия, когда выдох и вдох
Не уловит и зеркальца ясная глубь,
Скорбь речною водой, устремлённою в дол,
Захлестнёт её тяжко по самую грудь.

И сойдутся соседи, сбежится родня,

Несмотря на рассветной поры полумрак.
«На кого и почто ты покинул меня?» —
Ей захочется крикнуть, и не сможет никак.

Как в такие морозы могилу копать?

Разве что под кострищем земля отойдёт…
Посылать или всё-таки не посылать
Телеграммы всем тем, кто далёко живёт?..

Лишь позднее, на снежном погосте, когда

Будет муж её в стылую яму зарыт,
От груди отойдёт, и решится вдова
Наконец-то расплакаться горько, навзрыд.

Да, увы, холодна её ныне кровать,

И уж время не в гору, а круто с горы.
Но кому, как не ей, суждено поднимать
Годовалых внучат до смышлёной поры?..

«Мгла. Всё затянуто мглою…»