Пояс Ипполиты

— Это, разумеется, изображение знаменитого Кранчестерского моста, а вдали виднеется собор?

— Вы совершенно правы, месье Пуаро. Уинни, очевидно, нарисовала его, чтобы сделать мне сюрприз. Рисунок лежал в ее сундуке, завернутый в бумагу с надписью «Мисс Поуп от Уинни». Очень мило со стороны девочки.

— А! — произнес Пуаро. — А что вы о нем думаете — как о рисунке?

Сам он видел много изображений Кранчестерского моста. Этот сюжет каждый год представлялся в Академии, иногда в виде картины маслом, иногда в виде акварели. Сыщик видел хорошие рисунки, посредственные и даже ужасные; но никогда он не видел такого грубого изображения, как на данной картине.

Мисс Поуп снисходительно улыбнулась и сказала:

— Не следует разочаровывать девочек, месье Пуаро. У Уинни, конечно, будет стимул создать лучшую работу.

— Было бы более естественно, не правда ли, если б она нарисовала акварель? — задумчиво произнес Пуаро.

— Да. Я не знала, что она пробует писать маслом.

— А, — произнес Эркюль Пуаро. — Вы позволите мне, мадемуазель?

Он снял картину и отнес ее к окну. Рассмотрел ее, потом поднял глаза и сказал:

— Я хочу попросить вас, мадемуазель, передать мне эту картинку.

— Ну, в самом деле, месье Пуаро…

— Вы же не станете делать вид, будто она вам очень дорога. Эта картинка чудовищна.

— О, у нее нет никакой художественной ценности, я согласна. Но это работа моей ученицы, и…

— Я уверяю вас, мадемуазель, что эта картина недостойна чести висеть на вашей стене.

— Не знаю, почему вы так говорите, месье Пуаро…

— Я вам сейчас это докажу.

Сыщик достал из кармана бутылочку, губку, какие-то тряпочки и сказал:

— Сначала я расскажу вам маленькую историю, мадемуазель. Она напоминает сказку о гадком утенке, превратившемся в лебедя…

Он говорил и одновременно работал. По комнате разлился запах скипидара.

— Вы не слишком часто посещаете театральные представления?

— Нет, это правда; они мне кажутся такими тривиальными…

— Да, они тривиальны, но иногда поучительны. Я видел умный спектакль, где художница волшебным образом меняет свою личность. В одном облике она — звезда кабаре, великолепная и утонченная. А через десять минут превращается в малорослую, анемичную девочку с аденоидами, одетую в спортивную фуфайку. А еще через десять минут становится цыганкой в лохмотьях, которая предсказывает судьбу возле табора.

— Это возможно, конечно, но я не понимаю…

— Но я вам сейчас покажу, как в том поезде провернули такой же фокус. Школьница Уинни, со светлыми косичками, в очках, с уродующей ее зубной пластинкой, идет в туалет. Через четверть часа она появляется в облике «броской девицы», как выражается детектив-инспектор Хирн. Прозрачные шелковые чулки, туфли на высоких каблуках, норковое манто скрывает школьную форму, на ее кудрях так называемая шляпка — вызывающий кусочек бархата, а лицо — о да, лицо… Румяна, помада, пудра, тушь для ресниц! Каково настоящее лицо этой быстро меняющейся актрисы? Наверное, одному Господу Богу это известно! Но вы, мадемуазель, вы сами часто видели, как неуклюжая школьница чудесным образом превращается в красивую и ухоженную дебютантку.

Мисс Поуп ахнула:

— Вы хотите сказать, что Уинни Кинг загримировалась под…

— Не Уинни Кинг, нет. Уинни похитили еще в Лондоне. Наша быстро меняющаяся актриса заняла ее место. Мисс Бершо никогда не видела Уинни Кинг; как она могла знать, что школьница с косичками и скобкой на зубах — это не Уинни Кинг? Пока все идет хорошо, но самозванка не может позволить себе явиться сюда, так как вы были знакомы с настоящей Уинни. Поэтому она исчезает в туалете и — бац! — выходит оттуда женой человека по имени Джим Эллиот, в чей паспорт вписана жена! Светлые косички, очки, грубая пластинка на зубах, хлопчатобумажные чулки — все это можно спрятать в укромном месте. Но от грубых, неизящных туфель и шляпки — этой жесткой английской шляпки — приходится как-то избавиться, и они летят в окно. Позже настоящую Уинни перевозят через пролив — никто не ищет больную, одурманенную девочку, которую везут из Англии во Францию, — и тихо высаживают на обочине шоссе. Если ее все время пичкали скополамином, она очень мало помнит о том, что произошло.

Мисс Поуп во все глаза смотрела на Пуаро.

— Но зачем? Какова причина такого бессмысленного маскарада? — спросила она.

— Багаж Уинни! — серьезно ответил Пуаро. — Эти люди хотели переправить контрабандой из Англии во Францию кое-какую вещь, ту, что искали все таможенники, — краденый товар. Но какое место может быть более безопасным, чем сундук школьницы? Вас все знают, мисс Поуп, ваше учебное заведение пользуется заслуженной известностью. На Северном вокзале сундуки мадемуазель маленьких пансионерок пропускают одним грузом. Это же широко известная школа мисс Поуп! А потом, после похищения, что может быть естественнее, чем послать за багажом девочки якобы представителя префектуры?

Эркюль Пуаро улыбнулся:

— Но, к счастью, в школе принято распаковывать сундуки по прибытии, и ваш подарок от Уинни вынули, — только это был не тот подарок, который Уинни уложила в Кранчестере.

Он подошел к ней.