Появление героя. Из истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века

Нужную эмоциональную матрицу и здесь подсказывала ему poésie fugitive. В июне следующего года, уже после отъезда Тургенева из Вены, Гагарин написал, что «совратил (débauché) очень хорошенькую девочку, которая каждый вечер оставляет отца и мать, чтобы его забавлять». По этому случаю он вспомнил другое французское стихотворение:

Les vrais amis, les vrais amans
N’aiment qu’une fois dans leur vie
Dans l’année il n’est qu’un printemps
Dans le Monde il n’est qu’une amie.

[Истинные друзья, истинные любовники / Любят только один раз в жизни. / В году только одна весна, / В мире только один друг (фр.)]

Разумеется, не было и речи о том, что навещающая его девица составляет его единственную любовь. В том же письме Гагарин рассказывал, как, танцуя с некоей мадемуазель Войн… старался больше говорить с ней, чтобы любоваться «прекрасными зубками, лучшим украшением прекрасного рта, на самом прекрасном лице, какое можно вообразить», и восхищался двумя другими юными дамами, одна из которых красивей, но выражение лица другой напоминает «лучшие картины Греза» (ОР РГБ, 13–14).

Тем не менее это же стихотворение Гагарин вспомнил тремя неделями позже, когда посвятил Булгакова в то, что к нему два месяца тому назад пришла великая любовь, которую он даже не может описать. По его словам, при встречах с возлюбленной у него перехватывало дыхание, но заговорить с ней он так и не решился, чтобы не быть заподозренным в дурных намерениях. «Je suis tout à l’amour je me livre à sa flamme, et marche à la lumiѐre, la Raison ne vaut pas le flambeau qui m’éclaire» [«Я всецело принадлежу любви, открываю себя ее пламени, иду на ее свет. Разум не стоит факела, которым я освещен» (фр.)], – писал Григорий Иванович (Там же, 19 об., 21 об.).

В августе Гагарин задумывался о том, чтобы связать судьбу с предметом своих воздыханий и размышлял, что мог бы сказать по этому поводу его отец: «Je ne sais encore quelle résolution prendre, mais, ou je quitte Vienne, ou elle est à moi [Я еще не знаю, на что решиться, но или оставлю Вену или она станет моей (фр.)], на век, на век» (Там же, 24 об.). Наконец 9 сентября в Бадене ему удалось познакомиться с девушкой, вальсировать с ней и даже взять ее за руку, испытав при этом ни с чем не сравнимое счастье. В тот же самый момент его посетила горестная мысль о том, что земные восторги преходящи, в подтверждение чему он снова счел нужным сослаться на Вольтера:

Ah! mon cher Alexandre on ne goute pas deux fois un bonheur pareil, on ne saurait trouver une félicité au dessus de celle que j’ai éprouvée, hélas, mon cher ami, Voltaire dit: «le bonheur est un état de l’âme, par conséquent il ne peut être durable. C’est un nom abstrait composé de quelques idées de plaisir». Je trouve bien froide la fin de sa définition; mais j’ai peur que le commencement n’en soit vrai. N’importe mon cher, il ne faut pas se désespérer d’avance dans ce monde on n’a que trop souvent le loisir de se mordre les ongles. – Le lundi il y a en aussi bal à Baden j’ai aussi dansé, le matin je me suis promené avec elle. Pourquoi a-t-il fallu que le Mardi je me trouve а Vienne isolé, regrettant tellement la perte de mon bonheur, que je ne jouisserais pas du souvenir vif qui occupait mon âme.

Je ne saurais trop répéter
Pour l’adorer il suffit d’un instant
Pour l’oublier c’est trop peu de la vie.