Пойди поставь сторожа

Что же за морок напал на людей, которых она так любила? Потому ли ей предстало все так отчетливо, что она не варится в этом котле? Развивалось ли это постепенно, годами? Или было всегда, у нее под носом, а она просто не замечала? Нет, вот уж это нет. Что заставляет обычных людей во всю глотку выкрикивать мерзкие слова, отчего ее близкие так ожесточились и зачерствели сердцем, что произносят слово «черномазый», невозможное прежде в их устах?

— …и, надеюсь, им укажут их место, — сказала тетушка, входя в гостиную вместе с Аттикусом и Генри.

— Это само собой разумеется, — сказал Генри. — Все сделаем, как положено. — И спросил Джин-Луизу: — В половине восьмого, да?

— Да.

— Могла бы хоть порадоваться слегка.

— Ты ей уже надоел, Хэнк, — усмехнулся Аттикус.

— Давайте я свезу вас в город, мистер Финч? Понимаю, что еще рано, зато не жарко, я по прохладе с делами хочу управиться.

— Нет, спасибо. Глазастик меня доставит.

Так неожиданно прозвучавшее детское имя словно хлестнуло ее. Никогда больше не смей меня так называть. Тот, кто называл меня так, умер и в землю зарыт.

— Я дам тебе список того, что надо купить в городе, — сказала тетушка. — Только сходи переоденься. Съезди, «Джитни Джангл» уже открыт, а потом вернешься за папой.

Джин-Луиза пошла в ванную, пустила горячую воду. Потом у себя в комнате вынула из шкафа платье, перекинула его через руку. В чемодане нашла туфли на плоской подошве, трусики и все это унесла в ванную.

Взглянула на себя в зеркало на дверце аптечки. Ну, и кто у нас тут Дориан Грей?

Коричневато-синие подглазья, складки от ноздрей к углам губ обозначились резче. Понятно, откуда это. Оттянула одну щеку, посмотрела на тонкую морщину. Да и наплевать. К тому времени, как я буду готова к замужеству, мне стукнет девяносто, и будет поздновато. Кто меня похоронит? Я младшая в семье — тоже причина обзавестись детьми.

Она пустила в ванну струю холодной воды, и, когда можно стало терпеть, залезла, поскребла себя, не особенно усердствуя, выдернула затычку, вытерлась, быстро оделась. Ополоснула ванну, вытерла руки, повесила полотенце и вышла.

— Губы намажь слегка, — молвила тетушка, встретив ее в холле. А сама достала из шкафа пылесос.

— Оставь: вернусь — все сделаю.

— Когда вернешься, все уже будет сделано.

* * *

Солнце еще не прокалило мостовые Мейкомба, но намеревалось вскорости приняться за дело. Джин-Луиза остановила машину перед бакалеей.

Внутри мистер Фред пожал ей руку, сообщил, что очень рад ее видеть, вынул из автомата влажную бутылку кока-колы, вытер о фартук и протянул ей.

Что бы там в жизни ни было, это пребудет неизменным, подумала она. Сколько отпущено мистеру Фреду, сколько раз она будет приходить сюда и столько будет слышать его… простой привет. Где это было? В «Алисе»? Или это Братец-Кролик? А-а, нет — Крот. Крот, утомленный долгим путешествием, возвращался и обнаруживал, что домашние встречают его немудрящим приветом[41].

— Я тебе наберу по списку, а ты пока пей, — сказал мистер Фред.

— Спасибо, сэр. — Она заглянула в список и вытаращила глаза: — Тетушка с каждым днем все больше похожа на кузена Джошуа. На что ей сдались «коктейльные салфетки»?

Мистер Фред хмыкнул:

— Мне думается, она имеет в виду «салфетки для фуршетов». Вот не знал, что мисс Александра пьет коктейли.

— И не узнаете.

Мистер Фред ушел в глубь магазина и оттуда спросил:

— Слышала уже про мистера Хили?

— Ну… э-э, — ответила Джин-Луиза, которая недаром была дочерью адвоката.

— Так и не понял, наверно, от чего погиб. Сам не знал, куда идет и где начнет пьянствовать, несчастный старик… Сроду не видал, чтобы человек лил в себя столько пойла… Единственное его достижение в жизни.

— Но он же вроде играл на джаге?[42]

— Играл. Помнишь, когда устраивали смотр талантов в здании суда? Он всегда приходил с джагом, полным до краев, отпивал, чтобы понизить тон, потом еще, чтобы уж совсем басовито выходило, а уж потом исполнял свое соло. И вечно играл «Старину Дэна Такера»[43], и наши дамы возмущались, да только доказать-то ничего было нельзя.

— На что он жил?

— Пенсию получал, я думаю. Он вроде воевал с испанцами… честно говоря, я знаю, что где-то он воевал, но вот где — не помню… Держи, вот твои покупочки.

— Спасибо, мистер Фред, — сказала Джин-Луиза. — Вот черт, я деньги забыла взять… Запишете за Аттикусом? Он на днях заедет.

— Конечно, деточка, не беспокойся. Как он, кстати, поживает?

— С утра было не очень, но у себя в конторе будет, даже когда начнется всемирный потоп.

— Ты-то когда домой вернешься?

Джин-Луиза насторожилась было, но тут же поняла, что сказано это безо всякой задней мысли, бесхитростно и добродушно.

— Когда-нибудь вернусь.

— Знаешь, я ведь был на Первой мировой, — сказал мистер Фред. — За границу меня не отправили, но эту страну я повидал вдосталь. И домой меня не тянуло, так что после войны я еще лет десять по Америке колесил, но, знаешь, чем дольше меня не было, тем сильней я тосковал по Мейкомбу. И понял однажды: либо вернусь, либо умру. Родина у человека где-то в костях сидит.