Пойди поставь сторожа

— Тетя, у тебя есть еще время считать меня леди — часов до пяти, до возвращения Аттикуса. Потом твое мнение сильно переменится. Ладно, до свиданья.

Она несла чемодан к машине, когда подъехавшее белое такси — единственное в Мейкомбе — высадило на тротуар доктора Финча.

Приходи ко мне. Когда тебе станет невыносимо — приходи ко мне. Беда в том, что я и тебя больше не выношу, дядя Джек. Мне уже поперек горла твои притчи и витиеватые словесные кружева. Оставь меня в покое. Ты милый, ты забавный, но, пожалуйста, отстань от меня.

Краем глаза она видела, как дядюшка благостно шествует к дому. Такой коротышка, а как широко шагает. Что ж, мне, наверно, будет вспоминаться и это. Она отвернулась и стала совать ключ в замок. Ключ оказался не тот, и она попробовала другой. Удачно. Крышка багажника открылась.

— Уезжаешь?

— Уезжаю.

— Далеко ли, позволь спросить?

— До станции Мейкомб-Узловая, где буду сидеть, пока не придет какой-нибудь поезд. А как придет — сяду в него и уеду. Передай Аттикусу, чтобы потом послал кого-нибудь забрать машину.

— Перестань себя жалеть и послушай меня.

— Дядя Джек, мне до тошноты опротивело слушать, тем более, что всех вас не переслушаешь. Оставьте вы меня в покое, не доводите до истерики! Неужели так трудно хоть на минуту от меня отстать?

Она хлопнула крышкой багажника, выдернула ключ и, едва выпрямилась, получила хлесткий и сильный удар ладонью по губам.

Голова мотнулась влево и встретила новую оплеуху. Джин-Луиза пошатнулась и ухватилась за машину. Вокруг лица доктора Финча замерцали крохотные огоньки.

— Я, — пояснил он, — пытаюсь привлечь твое внимание.

Она пальцами надавила на веки, виски, скулы. Изо всех сил постаралась не поддаться нахлынувшей дурноте, унять головокружение, побороть рвотный спазм. Почувствовала во рту солоноватый вкус крови и вслепую сплюнула. Постепенно смолк звон в ушах, затих гулкий колокол, гудевший в голове.

— Открой глаза, Джин-Луиза.

Она несколько раз моргнула, и размытый абрис дядюшкиного лица обрел четкость. Рукоять трости покоилась на сгибе локтя, жилет остался незапятнан, в петлице алел розовый бутон.

Доктор Финч протягивал ей носовой платок. Она взяла и вытерла губы в полнейшем изнеможении.

— Истощила душевные силы?

Она кивнула:

— Сражаться с ними больше не могу.

Доктор Финч взял ее под руку:

— И перейти на их сторону тоже не можешь?

Она чувствовала, что губы распухают, и говорила с трудом:

— Ты меня чуть в нокаут не отправил.

Дядюшка молча повел ее к дому, потом по коридору в ванную. Там посадил на край ванны, сам отошел к шкафчику с аптечкой, открыл. Надел очки, откинул голову и снял с верхней полки склянку. Оторвал клок ваты и повернулся.

— Подставляй рожу. — Пропитав вату этой жидкостью, он оттянул ей вверх губу, рассаженную о зубы, зверски оскалился и стал промокать. — Не дай Бог, нагноится… Сандра!

Из кухни появилась тетушка.

— В чем дело, Джек? Джин-Луиза, я полагала, ты уже…

— Это все неважно. Скажи лучше, найдется в этом доме хоть самое завалящее спиртное?

— Джек, не говори глупостей.

— Да ладно тебе. Наверняка должно быть — я знаю, ты добавляешь его в коржи. Ради бога, сестра, дай виски! А ты, Джин-Луиза, иди в гостиную.

Все еще оглушенная, она повиновалась. Пришел дядюшка — в одной руке стакан с виски на три пальца, в другой — стакан воды.

— Выпьешь залпом — получишь десять центов.

Джин-Луиза выпила и поперхнулась.

— Дурочка, дыхание задержи. Теперь запей.

Она схватила стакан и принялась торопливо глотать воду. Закрыв глаза, почувствовала, как разливается внутри теплая волна, а когда открыла, увидела дядюшку — он сидел на диване и взирал на нее безмятежно и кротко. Потом спросил:

— Как себя чувствуешь?

— Жарко мне.

— Это алкоголь. А в голове что?

— Милорд, сплошной пробел[65], — пролепетала она.

— Обойдемся без классиков, скверная девчонка! Как себя чувствуешь, я спрашиваю?

Она сморщилась, зажмурилась и языком болезненно потыкала в губу.

— Иначе. Сижу здесь, а как будто — в моей квартире в Нью-Йорке. Сама не знаю… мне как-то не по себе.

Доктор Финч поднялся с дивана, сначала сунул руки в карманы, потом вытащил и заложил за спину.

— Хар-рашо, полагаю, теперь мне самое время выпить по такому поводу. Сегодня я впервые в жизни ударил женщину. Пойду, наверное, стукну твою тетушку — посмотрю, что будет. А ты побудь пока тут и сиди тихо.

Джин-Луиза сидела тихо, но захихикала, услышав, как в кухне доктор Финч препирается с тетушкой:

— Да, Сандра, ты не ослышалась, я собираюсь выпить. Мне остро нужно выпить. Я не каждый день бью женщин, а, поверь мне, с непривычки это нелегко… Да все у нее в порядке… Нет, но я и вправду не улавливаю разницы меж виски в стакане и в кексах… Что? В ад? Да мы все там будем, кто раньше, кто позже… Ну не занудствуй ты, Сандра, я ведь еще в канаве не валяюсь… А сама не желаешь?